Владимир Михановский - Тайна олимпионика

Да, а прыжок что надо!

Тилон снова свалился на землю, без сил раскинув руки. Он чувствовал себя опустошенным. Немного отдохнув, поднялся и приготовился было спускаться к появившейся переправе – о том, чтобы совершить обратный прыжок, не могло быть и речи.

– Эй! – послышался позади оклик.

Тилон обернулся. Калитка в ограде была приоткрыта. В ней, как в раме, стоял невысокий человек с широкой окладистой бородой.

– Не уходи, юноша, – улыбнулся пожил ой незнакомец. – Мне надо с тобой поговорить.

Что-то в голосе незнакомца заставило Тилона остановиться, хотя он и не собирался этого делать. Несколько мгновений они пристально вглядывались друг в друга.

– Пелоп! – вырвалось у Тилона.

Человек грустно улыбнулся.

– Я знал, что мы встретимся, – просто сказал он и шагнул навстречу Тилону. Тот подбежал, и они обнялись.

– Трудно тебя узнать. Ты постарел, – сказал Тилон, когда они разжали объятия. – Вон и борода стала на три четверти белой.

– Да и ты сильно изменился, мальчик, – покачал головой бородач. – Годы бегут словно кони.

Они поговорили еще немного, избегая расспрашивать друг друга о вещах важных.

– Где ты обитаешь? – спросил Пелоп озабоченно.

– Там, в селении, – махнул рукой, указывая, Тилон.

– За оврагом?

– Да.

Пелоп нахмурился.

– Там тебя не любят, – сказал Тилон. – Считают, что ты водишься с нечистой силой, порчу на скот наводишь.

– Темные люди, что с них возьмешь? – пожал плечами Пелоп. – Надеюсь, ты не принадлежишь к ним?

– Нет.

– Ну и ладно, – улыбнулся Пелоп. – И довольно о пустяках. – Я наблюдал за твоим прыжком. Ты прыгнул как бог.

Юноша потупился. Похвала его обрадовала, хотя и несколько обескуражила. Бог, как известно, не один. Богов много. И потом, разве боги прыгают?..

– Только не заносись, – сказал ему Пелоп и положил руку на плечо. – Ты не один. Возможно найдутся и другие, прыгающие неплохо. До олимпийского рекорда тебе далеко…

– Знаю.

– У тебя фигура и ноги прирожденного прыгуна, я еще в прошлый раз хотел это сказать. Если работать, ты мог бы кое-чего достичь.

– Пелоп, научи меня тайне прыжка! – вырвалось у Тилона.

– Вспомнил-таки.

– Научи, и я стану навсегда твоим рабом.

– Это лишнее. Но работать придется, малыш, много. Очень много.

Пелоп называл Тилона малышом, хотя тот был на две головы выше его.

– Работы я не боюсь.

– Ладно, попробуем, – сказал Пелоп. – Но что же мы стоим на солнцепеке? Пойдем ко мне.

– У меня козы… – замялся Тилон.

– Твое стадо постережет моя собака, – решил Пелоп. Она превосходный пастух.

С этими словами он вошел во двор, подошел к собачьей будке и спустил пса с поводка, проговорив несколько слов на незнакомом Тилону языке.

Во внутреннем дворике было попрохладней, чем на открытой вершине холма. Лозы гнулись под тяжестью гроздей хорошо ухоженного винограда.

Когда они входили в беседку, увитую зеленью, издалека донесся собачий лай.

– Располагайся, – произнес Пелоп.

Тилон сел на скамью, облокотился на врытый в землю стол. Пелоп сел напротив.

– Знаешь, я все лето за тобой наблюдаю, – сказал он. – Наблюдаю, как ты бегаешь, иногда прыгаешь. Только выйти к тебе не решался – не рискую сильно удаляться от моей крепости, – усмехнулся он, указывая на высокую ограду. – Вот и пришлось ждать, когда ты окажешься близко, чтобы окликнуть тебя. Только не думал, что ты решишься перепрыгнуть через овраг, и позавчера ночью приготовил для тебя переправу. Заметил ты ее?

– Да.

Они сидели и разговаривали, и Тилону казалось, что он знает бородача сто лет. С ним он чувствовал себя спокойно и как-то надежно, словно повстречал друга после многолетней разлуки. Впрочем, так оно и было.

– Ты говоришь как чужестранец, – заметил Тилон.

– Верно, я родом издалека. Из краев, о которых вы, эллины, и понятия не имеете. Летом там жароко, как у вас, зато зимой… Зимой там царят такие жестокие морозы, что вода становится твердой как камень, а дождинки превращаются в белые хлопья, которые толстым ковром на целые месяцы покрывают землю.

Слушая рассказ Пелопа, Тилон постепенно осваивался. Несколько раз он с любопытством огляделся. На столе и вдоль стен беседки стояли приспособления и механизмы неизвестного назначения. Снова припомнились толки сельчан о странном человеке, который живет за оградой и знается с потусторонней силой.

Словно угадав его мысли, Пелоп взял со стола прибор, представлявший собой сложную систему из рычагов и ремней.