Владимир Михановский: Тайна лаборатории низких температур

– Нет, сэр, что ни говорите, а не пойман – не вор, – сказал человек довольно потрёпанного вида, продолжая интересный разговор, прерванный барменом, принёсшим новую бутылку. Ещё когда я служил в Уэстерне, на моих глазах произошла довольно загадочная история. Конечно, эту историю можно было бы раздуть бог знает во что. Но начальство предпочло замять её, и это было, пожалуй, самое разумное, я хочу сказать, самое разумное с точки зрения начальства.

Впрочем, судите сами.

Я знаю, среди широкой публики ходят довольно многочисленные слухи о страшных роботах, которых создаёт и воспитывает Уэстерн-компани. Могу отметить, что эти слухи, при всей своей бессмысленности, имеют, так сказать, реальную подоплёку.

Притом о многих вещах, которые происходят там, за толстыми стенами Уэстерна, публика не может и догадываться.

Да, так вот… Я хорошо помню день, когда в соседней лаборатории появился новый инженер. Звали его Алан Жантильи. Французская фамилия? Да, вероятно, он был француз. Во всяком случае, что-то в его облике было французское. Представьте себе молодого шатена с орлиным носом, в алом свитере, с длинными каштановыми волосами – и перед вами будет портрет Алана.

Здесь надо добавить, что внешний лоск и, я бы сказал, обаяние соединялись у нового инженера с совершенно невероятным упрямством. Ради того, чтобы настоять на своём, он мог пойти на что угодно.

Все это я узнал впоследствии, когда – увы! – было уже слишком поздно…

Алан Жантильи – мисс Шелла, секретарь шефа, дала ему прозвище «Каштан», которое прочно прилипло к новому инженеру, – Алан, говорю я, был назначен в лабораторию низких температур. Эту лабораторию отделяла от той, где работал я, лишь одна стенка, правда, полутораметровой толщины.

Низкотемпературщики отрабатывали в это время новый тип робота, который был заказан, по слухам, каким-то государственным ведомством. Этот робот… Как бы пояснить вам суть в двух словах… Вы знакомы с областью низких температур? Я имею в виду окрестность абсолютного нуля по Кельвину. Немного знакомы? Отлично. В таком случае вы, вероятно, знаете, что при сверхнизких температурах обычные запоминающие ячейки приобретают совершенно фантастические свойства. При микроскопических габаритах в такие ячейки может уместиться столько информации, что для её записи в обычных условиях понадобился бы целый небоскрёб размером со старый Эмпайр Стейтс Билдинг.

Альдор – так звали робота, о котором идёт речь – был буквально начинён информацией, но довольно своеобразной. Это были особые приметы лиц, которых Федеральное Бюро подозревало в подрывных намерениях. Любопытно, что блоки памяти были переданы в лабораторию низких температур под строжайшим секретом. И поверите, – я просто диву давался, глядя, как в течение нескольких месяцев информация с бесчисленных блоков памяти переписывается на один-единственный блок размером со спичечную коробку.

С самого начала Альдор невзлюбил, если можно так выразиться, нового сотрудника. Причём должен сказать, что нелюбовь эта была взаимной.

Не знаю, какие у Альдора были основания… Может быть, чьи-то особые приметы из его чудовищной памяти совпадали с чертами Алана? Может быть, и так. Я допускаю подобную мысль, но это, заметьте, только моё личное допущение.

Я сам видел однажды в приоткрытую дверь, как Алан двинул Альдора изо всей силы железной штангой по руке. Альдор и глазом не повёл, хотя по изменившемуся цвету его фотоэлементов я видел, что он испытывал сильнейшую боль.

Правда, и Альдор спуску не давал. Алан вечно жаловался, что робот ему не подчиняется. У меня даже составилось мнение, что Алан побаивается Альдора, хотя и не подаёт виду.

Вообще-то говоря, было чего бояться!

Здесь уместно описать Альдора. В отличие от большинства других роботов, похожих то на шар, то на шкаф, то вообще бог знает на что, Альдор был выполнен по образу и подобию человека. Именно таково было желание заказчика.

Просто жуть брала с непривычки, когда из глубины коридора показывался быстро шагающий навстречу детина двухметрового роста. Правда, он стандартно улыбался и предупредительно уступал дорогу. Но кто его знает, что у него было на уме! А ну как слегка тронет своей лапищей? Инженеры из соседнего отдела рассказывали мне, что когда Альдор ударяет в боксёрскую грушу, динамометр показывает, ни много, ни мало, – восемь тонн!.. И инженеры из нулёвки (так мы называли лабораторию низких температур) уверяли, что восемь тонн для Альдора далеко не предел.