Алексей Лебедев: Боги Синтеоса

Маринка истерически всхлипнула.

— Можно еще поцеловать покойную в лоб, — предложил я. — Ты хочешь?

Маринка помотала головой.

— И я не хочу. Вот Сашка, наверное, захотел бы, но он ушел. Сам виноват. Ладно… Раз-два, взяли!

Мы закопали Ванду. И глядя на прямоугольник рыхлой земли, я окончательно осознал, что теперь нас осталось трое…

Кое-как симпровизировали поминки. Настроение было поганое.

Пришел Сашка, бледный как привидение, сел и стал не глядя совать еду в рот. Вокруг хлопотала Маринка. Наконец, и она села вместе с нами.

— Продукты кончаются, — озабоченно сообщила Марина.

— Ничего, — пробурчал Сашка. — Уже скоро.

— Что?

— Скоро Индекс станет равен единице. Завтра или, в крайнем случае, послезавтра.

— Ты уверен?

— Так следует из моих расчетов.

— Но это же замечательно! — обрадовался я.

— Угу, — Сашка обреченно ковырялся в тарелке.

— Ванда что-то такое говорила… — нахмурилась Марина, про то, как нам трудно будет ТАМ ужиться. Типа, мы все разные, и не сможем договориться между собой.

— Она была умница, — сказал Сашка и косо посмотрел на меня.

— Ничего, все будет тип-топ, — примирительно сказал я. Там всем места хватит.

Сашка презрительно усмехнулся и ничего не ответил.

Утро следующего дня началось для меня довольно странно.

В ушах стоял пронзительный женский визг.

Я очнулся почему-то в комнате Ванды, на полу. Не помню, как попал туда, наверное, вчера перебрал с непривычки. Какого черта Игорю понадобилось меня спаивать!

Подняв свое разбитое тело, я выглянул в коридор. Нетрудно понять, что кроме Марины так визжать было некому. Из комнаты, где она жила с Игорем, теперь доносились какие-то завывания. Я с трудом добрел туда, и взору моему представилось ужасное зрелище.

Посреди комнаты висело обнаженное тело Игоря. Повешен он был на ремне от брюк. На кровати, завернувшись в простыню, выла Маринка. Когда я вошел, она опять взвизгнула.

— Не ори, это я.

— Сашенька, миленький, — заныла она. — Что же это такое?!

— Это я у тебя хотел спросить.

— Убери его, пожалуйста, я не могу больше!

Преодолевая отвращение, я стал вынимать Игоря из петли. Не удержал и уронил с глухим стуком на пол. Маринка снова взвыла.

— Заткнись и оденься, — прикрикнул я на нее.

— Сейчас, сейчас… — она суетливо стала собирать вокруг свои шмотки и натягивать на себя. Мне она была противна.

Я укрыл тело Игоря простыней и задумался.

Неужели он мертв? Мне казалось это невозможным. Я почему-то привык к мысли, что он будет преследовать меня всю жизнь, словно Мефистофель Фауста, словно Ворон Эдгара По. Долгими ночами я думал о том, что скажу ему, какие гневные и правильные слова, которыми он будет наконец посрамлен, а правда восторжествует! Но приходил день, и слова ускользали, теряли смысл, однако я верил: моя победа впереди. И вот он мертв — с кем теперь спорить?!

— Как это произошло? — спросил я.

— Не знаю, — прохныкала Марина. — Я проснулась и увидела…

— То есть ты хочешь сказать, что он встал посреди ночи и ни с того ни с сего повесился, а ты даже ничего не заметила?

— Ну да! Я хорошо спала…

— Он тебя оттрахал напоследок?

На щеках Марины выступил румянец. Я и не думал, что она еще способна краснеть. Очевидно, ответ был положительным.

— И как по-твоему, почему он повесился?

— Он вчера что-то говорил про лицо… с той стороны.

— Какое лицо?

— Зеленое…

— Ты хочешь сказать, что нечто извне заставило его?

— Я не знаю! — всплеснула руками Марина. — Ничего не знаю!

— Может быть, — сказал я. — А может быть, это ты его убила. Как перед этим убила Ванду.

— Ты что!

— Посуди сама, ситуация классическая: было четыре человека, осталось двое. Из этих двоих один — я, и я знаю, что никого не убивал. Методом исключения получаем, что это сделала ты.

— Сашка, ты сумасшедший! Ты посмотри на себя. У тебя взгляд бывает совершенно дикий! Ты же сам не понимаешь, что говоришь или делаешь. Мне страшно от этого…

— Думаешь, я всех убил и сам не знаю об этом?!

— Так бывает. Я видела в каком-то фильме…

— «Сердце Ангела», что ли? Да, интересная версия, — меньше всего я рассчитывал услышать такое от Марины. Оказывается, и у нее голова работает! Кстати, та же версия применима к ней.

— До сих пор при свете дня никто не умирал, — заметил я. Надеюсь, так будет и впредь. Примем это как рабочую гипотезу.

— Хорошо…

— Тогда давай позавтракаем и пойдем хоронить Игоря.