Алексей Лебедев: Молчание белого тигра

— Это не место для прогулок! — рявкнул Донован. — Я был на похоронах леди Элизабет.

Ивин вздохнул. Он, конечно, разделял негодование советника, но у него было много других нерешенных вопросов.

— Прошу прощения, господин советник… Надеюсь, что камень будет найден. Но раз уж мы оказались здесь, не могли бы вы показать мне леди Ровену?

— Ее здесь нет, — отрывисто проговорил Донован.

— Как? — удивился Ивин.

Советник посмотрел на него, с видимым усилием отвлекаясь от собственных мыслей.

— Она только сестра леди Элизабет, и не дворянской крови. Кроме того, характер смерти исключал возможность бальзамирования.

— Понятно, — кивнул Ивин. — И где же ее похоронили?

— Внизу, в склепе.

— Я должен поставить в известность милорда, — сказал Донован, когда они очутились в той части замка, где Ивин вполне ориентировался. — Вора надо немедленно найти и покарать. Это неслыханное преступление для Лигейи — похитить камень из усыпальницы!

— Совершенно с вами согласен.

Сыщик вернулся в свою комнату, завалился на кровать и, закинув руки за голову, принялся размышлять. Ему пришло в голову, что если все дело в камушках, то охота должна вестись не за лордом, а за его главным советником. Но додумать эту мысль до конца ему не дали: процесс размышлений был прерван самим лордом Ашером.

Тот влетел в комнату, как будто за ним гнались все привидения замка.

— Лев, это ужасно! Я отказываюсь понимать… Наверное, вы плохо смотрели — ведь камень мог упасть!

Ивин, как ни хотел утешить друга, лишь покачал головой. Ашер с размаху упал в кресло и запустил пальцы в свои золотистые волосы.

— Одно за другим, — пробормотал он. — Это действует проклятие руулов!

— По-твоему, руулы взяли камень?

Ашер, казалось, ничего не слышал.

В дверь постучали.

— Кто там еще? — раздраженно крикнул лорд.

— Ваша светлость! — дверь приоткрылась, и показалась пухлая физиономия мажордома. — Прибыла дама и настаивает на встрече с вами.

— Какая дама? — Ашер помотал головой. — Какая может быть дама, когда украдена фамильная драгоценность моей матери?

Ивин повернулся к мажордому:

— Дама назвалась?

— Да. Леди Фиона Алькорская.

Лорд пробормотал что-то неразборчивое, и сыщик воспользовался этим:

— Проводите принцессу в аудиенц-зал. Пусть слуги исполняют все ее приказания. Лорд Ашер примет ее, как только покончит с важными государственными делами, — все это было сказано таким повелительным тоном, что мажордом мгновенно исчез, и друзья снова остались вдвоем.

— Ну, — произнес Ивин бодро. — теперь возьми себя в руки, соберись и — вперед. Будь мужчиной. Именно это от тебя сейчас требуется.

— Почему ты назвал ее принцессой?

— Для важности.

Ашер вздохнул.

— Да, неважный из тебя жених, — стал дразнить его Ивин. В то же время у него мелькнула мысль, что даже если бы лорд был старым, больным и уродливым, по большому счету это не имело бы значения, когда речь идет о дворянских титулах и государственных интересах. — Ну, хочешь, я пойду и поговорю с ней? А ты пока приведешь себя в порядок. Не будь тряпкой, не доставляй ИМ такого удовольствия.

Ивин бесшумно проскользнул в огромную залу, полную роскоши и былого величия, и с порога оглядел ее, но никого не увидел. Он сделал еще шаг, и с новой точки зрения ему открылась интересная картина: две голые ножки, в меру длинные и в меру полные, обутые в блестящие изумрудом туфельки — ноги эти высовывались из-под дивана старинной работы, убранного красным бархатом. Под диваном происходило какое-то движение, и сыщик решил подождать, чем оно кончится.

Ждать ему пришлось недолго. Лев Ивин судорожно сглотнул. Перед ним предстало прелестнейшее создание. Таковым оно было с головы до ног: от пышных светлых волос, больших голубых глаз, носика пуговкой и ямочек на розовых щечках, ну и до… Куколка была одета в короткое белое платье. Она производила впечатление невинной девочки, школьницы, и это при том, что сексуальность из нее так и перла — все вместе выглядело чертовски соблазнительно.

— Привет! — сказала леди Фиона. — Это вы лорд Ашер? — тут ясная пустота ее глаз затуманилась, и она попыталась изобразить какие-то ритуальные телодвижения, которым ее, видимо, пытались научить, после чего с обворожительной улыбкой протянула руку для поцелуя. Ивин с удовольствием поцеловал нежную кожу руки, отметив про себя длинные красные ногти, и, выпрямившись, сказал: