Алексей Лебедев - Рассказы

Эскалатор вынес Веда на свет Божий. Толкнув стеклянную дверь, он вышел из метро и вдохнул холодный сырой воздух, несущий запахи разложения. Земной путь Веда пролегал среди старушек, торгующих сигаретами, деревянных ящиков, коммерческих ларьков и гниющих ошметков.

— Ладно, — услышал он голос Мара. — Мы пойдем другим путем.

Смотри, вон человек бежит через дорогу. Спешит — а куда, спрашивается? За смертью…

Бегущий человек вдруг поскользнулся и упал прямо под колеса приближающимся машинам. Собрав энергию в тонкий пучок, Вед отбросил упавшего с проезжей части на тротуар. Человек поднялся, отряхиваясь и матерясь, и продолжил свой путь.

— Что ж, тогда продолжим. Вон бабка сумки тащит — больше нее самой. На толкучку, видать. Нет, голубушка, не в твоем возрасте бизнесом заниматься…

Третьим глазом Вед увидел, как игла холода вонзилась в усталое сердце. Старушка охнула, опустила сумки и начала медленно валиться на них. Ответным импульсом Вед заставил сердце биться снова.

— Чего ты добиваешься?

— Играю на истощение.

— Не думал, что ты докатишься до убийства… Помни: тебе придется отвечать по законам Невидимого мира.

— Справлюсь. Да ведь и не умер никто. Ты же у нас добренький, всех спасаешь. Но энергия твоя на исходе. Ты должен открыть Источник. Если ты этого не сделаешь, то ослабнешь настолько, что я сам прочту путь к нему в твоей душе. Выбирай.

— Выбора нет. Ты долго обдумывал свой план?

— Да нет, как-то вдруг пришло в голову. Там, на Юге.

— Ладно, сдаюсь. Но помни, о чем я тебя предупреждал.

Усилием воли Вед вырвался из тела и вышел в астрал. Через мгновение за ним последовал Мар. Они остановились перед началом пути, подобные двум звездам: тускло-белой и кроваво-красной.

Затем Вед ринулся вперед…

Достигнув нужной точки, он остановился. Еще можно было повернуть назад. Но кровавая звезда, излучавшая нетерпение, не оставляла шансов. И Вед открыл Источник.

Врата открылись как никогда широко, и оттуда хлынул поток ослепительно-белого света. Этот свет проник в самую глубину Ведовой души, напитав и очистив ее от земных страданий. Рядом беззвучно кричал Мар, теряя силы в плену огненных лучей. Через мгновение его затянуло в сияющий круг Врат, за пределы этого мира. Веду показалось, что он узрел лик Восседающего на престоле, но свет вдруг померк: Источник закрылся. Время переступить черту еще не пришло.

Вед очнулся лежащим на земле, в уличной грязи и гнилье. Люди обходили его. Никому не было дела до маленького человека с неприметным лицом, в легком пальтишке и смешной облезлой шапке, да к тому же еще и пьяного. Вед улыбнулся, поднялся на ноги и побрел навстречу судьбе.

Долгожданная встреча в верхах состоялась. Был заключен договор о дружбе и взаимопомощи. Договор был скреплен брачными узами между принцем этой страны и принцессой соседней. По такому случаю королевским указом была объявлена неделя празднеств, и казнь Томаса отложили.

Это была его последняя неделя, но, как ни странно, о смерти не думалось. Еще семь дней, еще шесть, еще пять… Он заполнял их на свой вкус, придумывая множество дел, больших и маленьких.

Пользуясь своими привилегиями дворянина, он перечитал еще раз все свои любимые книги, с каждой переживая целую жизнь, непохожую на другие, что недоступно простому человеку. Так он попрощался со своими друзьями.

Томас заполнил время работой мысли. Ум его был ясен, как никогда. Он продолжил свои занятия математикой, работая с хрусталем логических форм, играя абстракциями, которые никогда не лгали. Он создавал новые теории — призрачные деревья в мире идей, которым суждено было бесследно исчезнуть, чтобы возродиться через века. Только теперь, сидя в башне, Томас понял, что именно математике суждено объять мир, но вот принять его или не принять, приспособиться к нему или попытаться изменить — с этим вопросом каждый навсегда останется один на один.

Сквозь прутья решетки Томасу было видно, как внизу веселится пестрая толпа. Он улыбался, разделяя радость людей, имеющих повод быть счастливыми здесь и сейчас — в ведь никак иначе и нельзя. Он радовался за жениха и невесту, а иногда и жалел их, как всегда жалел детей, в своих беззаботных играх не знающих, сколько грязи, боли и страданий готово обрушиться на них.

Праздник продолжался. Видимо, власти решили, что веселье угаснет, если будет слишком беспредметным. На улицы выкатили бочки с вином. Их встретили восторженным ревом люди, никогда не умевшие ни радоваться, ни огорчаться другим способом, и которым уже не суждено было научиться. Веселье вспыхнуло с новой силой, но постепенно стало превращаться в хаос. Позже были слышны только пьяные вопли и мат. Чернь возвращалась в скотское состояние.