Сергей Лукьяненко - Лабиринт отражений

Очень интересно.

Я подхожу к Неудачнику, разматываю лубок на ноге. Вытряхиваю на снег содержимое своей лекарской сумки. О том, как надо врачевать в этом придуманном мире, у меня нет ни малейшего понятия.

— Значит, тебя зовут Альен? — спрашиваю я. Неудачник молчит.

Открываю одну из вывалившихся баночек. Внутри — вонючая зелёная мазь. Закатываю Неудачнику штанину, обильно мажу ногу. Подумав, ещё облепляю её сухими листьями и заявляю:

— Через пять минут перелом срастётся.

Ситуация предельно проста. Я в этом мире обладаю способностью исцелять раны. Неудачник здесь появился с повреждённой конечностью. Теперь, после того, как я открыл сумку и потратил часть её содержимого на ногу Неудачника, компьютер, поддерживающий Лориен и его окрестности, должен восстановить функции нарисованного тела.

— А если не подействует? — с любопытством спрашивает Хардинг.

— Тогда мы донесём… хм… твоего друга, до города.

— Спасибо, — от души говорит хоббит. — У меня силы всего три пункта, я бы его не дотащил.

Он секунду мнётся, потом спрашивает:

— Вы сами справитесь?

— Конечно.

— Я тогда побегу? Обратно, в город. А то я так долго здесь был, мне попадёт.

Точно, ребёнок.

— Беги, — чувствуя угрызения совести, говорю я. Хардинг рысцой выбегает на тропинку, потом кричит:

— Только вы Конана опасайтесь, а то мало ли что!

Вика шепчет мне на ухо:

— Конан, победитель хоббитов!

— Кончай, — прошу я. — И так стыдно.

Мы молча ждём несколько минут, не сговариваясь, отложив разговор с Неудачником. Вначале стоит дождаться результатов лечения.

— Ну, вставай, — командует Вика.

Неудачник неуверенно опирается на ногу, приподнимается. Делает шаг, другой.

— Болит? — с любопытством настоящего врача спрашиваю я.

Он качает головой.

— Тогда пошли в город.

— А потом? — Неудачник косится на Вику, та молчит. Отвечать приходится мне:

— Потом тебе всё-таки придётся сделать выбор. У нас нет больше времени на загадки.

Возвращение в Лориен триумфальным не назовёшь. Охранники у городских ворот презрительно косятся на нас — ушедших пару часов назад, и явно не успевших догнать армию. Ехидных реплик вслед, правда, не бросают, но я всё же решаю объясниться:

— Он уговорил нас потренироваться, — киваю на Неудачника. — От нас пока мало пользы.

Объяснение не хуже любого другого. Пускай считают нас самонадеянными, но вовремя раскаявшимися новичками.

— Это Лориен? — спрашивает Неудачник, когда мы бредём мимо белоснежных деревьев, опутанных лестницами, как новогодние ёлки гирляндами.

— Он самый. Сейчас мы выйдем на улицу и окончательно уладим наши дела, — небрежно бросаю я.

— Я всё равно не в силах ничего объяснить, — говорит Неудачник.

— Тогда мы расстаёмся. Навсегда расстаёмся, парень, — я не вру и не шантажирую его. Мне надо скрываться. Скучно и долго скрываться, по нищим захолустным городкам, где компьютером называют калькулятор. А Вике надо восстанавливать свой бизнес.

Вика косится на меня, но молчит. Она понимает, она знала, что мне придётся уйти.

Неудачник закидывает голову, смотрит в пронзённое мэлорнами небо.

— Хочешь — оставайся тут. Тебе ведь не надо оплачивать телефонные счета? — спрашиваю я.

— Не надо.

— И выходить в реальность, чтобы перекусить, тоже не надо.

Он молчит.

— Заработаешь тыщу очков, будешь крутой и уважаемый, — рассуждаю я вслух. — Когда-нибудь я приду сюда, постучусь и тихонько спрошу: «Как мне найти мудрого Альена?» И, может быть, тогда ты рискнёшь рассказать мне правду.

— У меня тоже немного времени, Леонид.

— Да уж не надо заливать! Что для тебя год-другой? После сотен лет… тишины?

Неудачник останавливается. Мы смотрим друг другу в глаза.

— Ребятки, что-то я стала самой неинформированной в нашей компании, — говорит Вика.

— А всё просто, Вика. Очень просто. Когда отбрасываешь невозможное, то истиной становится невероятное.

Даже Неудачник в смятении.

Чего-то ещё не хватает в той длинной цепочке условий, которые позволят ему говорить.

— Идёмте, — прошу я. — Не стоит смущать бедных эльфов… мы никогда не станем частью их сказки.

Выход из Лориена — через ту же проходную. Только на этот раз привратник не мучает нас расспросами.

— Решай, Неудачник, — говорю, открывая дверь. — Я ведь не шучу, я и впрямь устал от ребусов.

И лишь выходя на улицу, я понимаю, что решать всё-таки придётся мне.

Человек Без Лица стоит метрах в пяти. Сложив руки на груди, пялясь на нас туманом из-под пепельных волос. Чёрный плащ стелется над грязной мостовой.