Владимир Журавлев - Сын планеты

— Что уставились, как на черного?

— А похож! — ухмыльнулся наместник. — Рука иногда так и тянется — пальнуть разок!

Война быстро смыла с наместника наработанные начальственнее маски, и сейчас он был самим собой — деревенским парнем, с простыми деревенскими шуточками и житейской хитростью.

— А сам? — поинтересовался я. — Чем ты сейчас отличаешься от черных? Они в броне — и ты тоже. Они мастера точечного боя, и ты мастер… и деретесь вы за одно и то же — за власть на Веге. Скоро друг друга будете путать.

— Но мы здесь живем, — возразила Эстер осторожно. — Мы бьемся за наш мир, а они?

— Золотые слова! — оценил я. — Вот и не забывайте про это отличие, когда станете вести бой в эфемере. Мы бьемся за наш мир, а не против него, нам нельзя устилать улицы трупами тех, кого вызвались защищать.

— Да они там танцуют на пляжах, когда мы за них бьемся насмерть! — прорвало наместника. — Пусть хоть раз попробуют на себе…!

— У каждого свои игры! — отрезал я. — У жителей эфемера танцульки, у вас войнушка.

— А вот если б мы сожгли энергостанции эфемера, — мечтательно заметил наметник, — их нуль-переходы подохли бы. А без нуль-переходов мы возьмем их голыми руками.

— И убьем эфемер, — возразил я. — Санго Риот за своего родича нам крылья пообрывает! Еще бредовые идеи есть? Почему бы не накрыть планету вакуумными зарядами — тоже ведь решение!

— Иногда хочется! — честно призналась Эстер. — Как гляну на них сверху! Веселятся, нахлебники, за счет нашей крови! Про энергостанции брат правильно предложил — надо жечь! Нам твой Санго Риот не указ!

— Властью, данной мне, — твердо сказал я, — здесь и сейчас приказываю: структуры эфемера оставить в сохранности, жителей в конфликт не втягивать, за их спинами не прятаться, под удар не подставлять!

Они с интересом уставились на меня, похожие в своих реакциях, как брат и сестра.

— Какой властью? — полюбопытствовал наместник. — Болдуина, что ли? Что-то он запаздывает со своей помощью, далеко живет, наверно?

— Болдуин здесь, — пробормотал я, не надеясь, что они поймут. — Что для него пространства? Его путь — внутри себя. Черными тропами надо пройти, чтоб встать против своих детей. Черные — тоже его ученики.

— Пусть поспешит! — язвительно посоветовал наместник. — А мы пока будем жечь эфемер, и начнем с энергостанций! Потому что иначе погибнем сами! И что сделает твоя власть?

— Власть моя в правде. Не потеряй крылья, дракон.

Я ушел готовиться к вылету. Наместник ухмылялся мне в спину, но Эстер задумалась. Ничего она не поняла, но уловила что-то чуткой артистической душой.

Они сожгли энергостанции, когда моя пятерка обрушилась на блок-пост черных в предгорьях. Судороги боли смяли наши крылья. Анни-ко с криком упала на землю, я едва успел подставить руки. «Призраки», лишенные невидимой подпитки эфемера, умирали, конвульсивно заворачивались в тугие бутоны… закукливались? Горным бойцам из нашей пятерки не повезло, их расстреляли на месте падения сразу, затем навалились на нас. Анни-ко, закусив губу, схватилась за меч Стражей. Взвизгнуло активированное лезвие — и закрутилась мясорубка! Она сумела лезвием отбить удары бичей, дорвалась до ближнего боя, а тут и мой костюм восстановился, пояс зёгэна засиял… Мы порубили их и ушли в горы, оставив за спиной жуткую картину из крови и смерти.

К вечеру пешком возвратились боевые пятерки, потрепанные, обескураженные. И без крыльев за спиной. Наместник встал передо мной, у него тряслись побелевшие губы.

— Я не знал, что «призраки» питаются от эфемера! — хрипел он мне в лицо. — Не знал! А ты почему не предупредил?!

— Я тем более не знал, это ведь твои «призраки»! — холодно возразил я. — Потерять крылья — я ведь иное имел в виду.

Наместник жег меня ненавидящим взглядом. Ему был нужен виновный!

— Зато ты знал, что убьешь эфемер, — добавил я. — И оставишь больных в лечебницах умирать без помощи, и детей в школах без тепла и еды, и рабочих в подземельях без света…а ведь их миллионы. Ты потерял крылья, дракон.

Эстер не вмешивалась в наши разборки, сидела в стороне от всех за камнями. У нее было свое горе: погиб ее Первый, заместитель, соратник по ордену гераклитов и просто ее лучший друг детства, ее верный щит и опора. Он разбился, потеряв крылья.

Наместник ушел переживать свое горе в одиночестве. Пошел и я — к Анни-ко. Ее трясло. Она сидела в глубине пещеры и с ужасом глядела на свой меч, а в глазах метались картины боя, кровь, отрубленные руки… Неверными движениями она отправляла в рот какие-то комочки.