Алексей Дроздов - Флеш Гетт

Красавицы должны были понимать, что он, Андрей, готов для них на всё. Защищать, слагать им поэмы, выполнять любое их слово, в будущем браке мыть посуду, носить им тапочки, подчиняться беспрекословно...

Но дело не шло.

Красавицы почему-то больше тянулись к матершинникам и хулиганам, гоготавшим за углом школы. Некоторые - о, ужас! - уже покуривали с ними. Другим слухам Андрей просто отказывался верить, и при каждом похабном рассказе в школьном туалете гневно сверкал очами.

Шли годы, менялась жизнь Андрея. А с получением опыта приходили житейские знания, менялось и его отношение к женщинам.

Поступив в университет, он с удивлением обнаружил, что женская красота, как правило, обратно пропорциональна интеллекту. Более того - от этого открытия он пришёл в ужас. Это был настоящий шок для молодого человека. Он читал что-то о неполных семьях и последствиях воспитания мальчиков исключительно матерями, но не относил это целиком на свой счёт. И ведь действительно, зачем красивой девушке мозги? Она с малых лет, с юности прекрасно осведомлена о своей красоте. Красота - залог неминуемого замужества, некая точка невозвращения. А разве не о счастливом замужестве грезят все девицы? Зачем ей образование, эрудиция, интеллект? Ну, зачем, скажите на милость? Внимание мужчин - пожалуйста, оно всегда есть. Восхищение - да сколько угодно. Остаётся сделать правильный выбор, в котором опять же ей поможет окружающая среда, принятые обществом стереотипы и стандарты.

Другими словами, глупость красавицы обусловлена объективными законами развития личности. Личность не развивается по желанию, ум развивается по нужде, по суровой необходимости. Так, страшненькая девица начинает лихорадочно соображать - чем же взять мужчину? А вот это и есть движущая сила её развития.

И начинает развиваться её соображалка.

Самое несправедливое в этом законе то, что таким невзрачным девушкам со временем начинают нравиться действительно умные и образованные мужчины. Они начинают различать, где золото, а где плевелы. А если он ещё и сложен хорошо...

Красавицам же в силу слабой интеллектуальной оценки и по причине непонимания гармонии нравятся те, которые... догадались? Нет, не уголовники и хулиганы, нет. Им нравятся те, которые имеют внешность, сравнимую с предлагаемым данным обществом эталоном и которые могут их попросту взять. Интеллект их не интересует, они просто не знают, что это такое.

"А и правильно!" - думал Андрей. На кой он, этот интеллект? Проценты в банке на него не начисляют, каши из него не сваришь. От него одни неприятности. Он стал наглее в общении с дамами курса, проще, перестал стесняться и видеть в красавицах богинь. Он их внутренне принизил.

И странное дело - попал точно в цель. Дело пошло.

Силуэты домов исчезли внезапно. Видимо, над песками носились мельчайшие песчинки, создававшие едва заметный туман, "дымку". Через отрезок пути в два километра концентрация пыли стала достаточной, и город растворился в ней.

Андрей развернулся и решил не удаляться от города. Он прошёл несколько сот метров, но изображение домов так и не вернулось. Он ещё два раза менял направление, ориентируясь по солнцу, но это не дало результатов. Он сел на песок и съел часть содержимого пакета, запив уже потеплевшей водой.

К нему в голову пришла дикая мысль.

А что если города больше нет? Что если он исчез вслед за остальным миром? Процесс "разжижения" стен и крыш не останавливался, он шёл непрерывно.

Прямо перед ним возникла, "материализовалась" та самая скала правильной формы, которую они наблюдали ещё вчера. Изображение переместилось вправо, затем влево. Затем растаяло.

Это мираж...

Андрей шёл по пустыне, повязав рубашку на голову. Пологие барханы уходили в бесконечность, не вселяя надежды на благополучный и скорый конец движения. Иногда он чувствовал дуновение ветра, жаркое, едва заметное. Песчинки перекатывались, создавая тихий звук, напоминающий гудение пчелы. Песок был синего цвета, как медный купорос. Или как дроблёный сапфир. Нет, скорее сапфир - интуитивно Андрей предполагал, допускал их значительную физическую твёрдость. Они переливались на солнце искорками, на склонах барханы с одной стороны были покрыты белёсым налётом.

Попадалась растительность - тёмно-зелёная лианообразная трава, побеги её тянулись на десятки метров, оплетая холмы, иногда они полностью покрывали их верхушки.

Он пробовал оторвать часть стебля. Примерно через каждые полметра вглубь синего песка уходили твёрдые древовидные корни, а сам стебель внутри был губчатый и без каких-либо признаков влаги. Спустя несколько минут оторванная часть рассыпалась на мелкие зелёные пластины сама собой.