Алекс Дроздов - В парадигме. Стихи

Золотые Бумажные Псы

В моём доме из снов и туманов,

В хороводе словесной пыльцы,

Безупречной рукой без изъянов

Нарисованы мелом жильцы.

Соткан сад из раскрашенной пряжи,

В нём цветут из бумаги цветы…

Там порхают из шёлка и саржи

Мотыльки неземной красоты.

И соломенных птиц безголосых,

И кристаллы стеклянной росы,

От непрошенных глаз и вопросов

Охраняют Бумажные Псы.

Я разрушу немые запреты,

Разрубая словесный туман.

Оживут без вопросов ответы –

Те, которые сводят с ума…

Ветер хрупкие росы развеет,

Обернувшись несбывшимся сном,

И бумага цветов побледнеет

И развалится пряничный дом.

Имена и слова канут в Лету,

В смертный час, бросив суть на весы.

Только будут скитаться по свету

Золотые

Бумажные

Псы.

2007

Кружит снег за окном

Кружит снег за окном – эти белые бабочки,

Видно, ведьмы старались на святки не зря.

Он засыпал тоску и дворовые лавочки –

Вот такое немое кино января…

Так снежинки взлетают, вращаются, падают -

Им неведома тяжесть житейских путей.

Их короткая слава искрится и радует,

От холодного снега немного теплей.

Жгу в камине стихи – те, что ночью написаны,

Что-то плохо горят эти злые слова,

Только кот со своими кошачьими мыслями

Удивлённо таращит на пламя глаза.

И хоть рано ли, поздно ли, будет прозрение

Ближе к старости верно, а может – и нет,

И придёт, наконец, за грехи искупление

Но тогда, когда жизненный выключат свет.

Существует Закона черта неприметная –

Не придуманный мною случайный каприз,

Поднимается ввысь всё хорошее, светлое,

Всё дерьмо непременно опустится вниз…

2007

Душа

В кулуарах извилин нейронных блуждая,

Я случайно наткнулся на странное «тело» -

Захиревшая, робкая, с виду больная,

Там валялась душа, вся в пыли и без дела.

По каким-то разумным законам природы,

Уцелевшая в этой среде ядовитой,

Как забытое фото на полке комода -

Она всё ещё тлела,

Жива и открыта…

И взирая тоскливо и чуть удивлённо

На предмет, без сомнений, весьма бесполезный,

Думал я: «И зачем наш Господь искушённо

В мой рассудок вложил этот груз тяжеленный?»

Приспособить её для хранения дуста?

Или, может, для специй она пригодится?

Свято место не может быть голо и пусто,

Не летают без крыльев драконы и птицы…

Сквозь зарницы и судьбы плывёт «Мирабелла»,

Ни конца и ни цели у этой дороги,

Мне вчера не спалось, и в груди всё горело -

Знать, не все уплатил я долги и налоги…

Закупорить в бутылку бессмертную душу,

И забросить решительно в синее море?

И спокойнее будет, счастливее, лучше…

Ладно, пусть уж побудет.

Не мат на заборе.

2006

В ординаторской

В ординаторской как-то под вечер

Засиделись с обхода врачи…

С коньяка априори на речи

Сильно тянет, молчи не молчи.

И сказал доктор Юность, играя

Тренированной мышцей в паху:

«Что нам думать об августе в мае?

Тот, кто молод, всегда наверху!

Нужно жить и гулять, не страдая,

Безразмерен источник щедрот.

С патологией хрен опадает,

А здоровый морковкой растёт.

Нам природа ссудила здоровье

Для того, чтобы тратить его,

А задумчивость – стремя коровье,

Впрочем, как и для пони седло.

На аскезу с презреньем взирая,

Я разю не в глазницу, а в бровь –

Будет вечно душа молодая,

Не соврёт мне коллега Любовь»

Врач Любовь улыбнулась лукаво,

Закурив сигаретку во мгле:

«Вы, хирурги, такие нахалы,

Вы так бешено нравитесь мне…»

Тут вздохнув тяжело и устало

Доктор Старость промолвил в ответ:

«Вы, коллега, болван, каких мало.

Вы лишь с виду здоровый атлет.

Вас подспудно уж точат болезни:

Аденома, хондроз и артрит.

И стареем мы все, хоть ты тресни,

Щас не больно – потом заболит…

Не транжирить бы в глупых забавах

То, что в долг нам природой дано

И не жрать бы в заморских отравах

Аппетитное с виду говно.

Не открою заоблачных правил:

Старость, как ни крути – впереди.

(В рот коньяк одним махом отправил)

Пей кефир, и себе не вреди».

«Ваш диагноз поспешен, коллеги, -

– Доктор Жизнь тут вступил в разговор -

– Вышла басня о старой телеге,

Здесь не важен ваш яростный спор.

Помирю вас обоих, как братьев,

Старость – юности мудрой предел.