Владимир Саксонов - Искатель. 1963. Выпуск №2

— Только сухими, — предупредил старшина, — чтоб не прели!

Сегодня рота переселилась из палаток в кубрики. Мы с Юркой заняли койки на верхнем, третьем ярусе, а Леха — под нами, на среднем.

…Идти по водорослям было вязко, ноги утопали, как в ковре. Леха говорил:

— Это их во время шторма выбрасывает, я знаю. На Дальнем Востоке тоже так. У меня отец до войны служил в Приморье. Знаете, какая там тайга?

— И медведи есть? — рассеянно спросил Юрка.

— Конечно. Мы с отцом на охоту ходили. Тишина, снегом пахнет…

Железнов кивнул, не ответив, — смотрел на море.

— Значит, и медведи…

— Ну да! — сказал Леха. — Не веришь?

— Верю, почему же? — Юрка нагнулся. — Давайте собирать.

Мы разбрелись. Я прошел вперед. Потом оглянулся и увидел, что Юрка стоит и немного исподлобья, пристально смотрит на море.

На переносице у него прорезалась короткая упрямая складка. Откуда-то появился Сахаров. Мельком взглянул на меня и двинулся, растопырив руки, к Железнову.

— Кто кого?

Тот улыбнулся — складка исчезла. — Давай…

Через несколько секунд Юрка сидел сверху. Поднялся улыбаясь.

— Ну что?

— Нога подвернулась, — сказал Сахаров. — А ты ничего… Отъелся за десять суток! — Отошел и закричал: — Братцы, с кем покурим?

Юрка все улыбался, глядя ему вслед.

— Чудак!

— Жалеет, что сам не отсидел, — добавил Леха и усмехнулся. — Героем был бы.

Мы лежали на матрацах, набитых морской травой, хмелели от крепкого запаха водорослей и смотрели на море. Нет, не были мы героями, хоть и не каждый, может, решился бы… Закрутило нас оно, закружило!

— На Дальнем Востоке я первый раз и океан увидел, — задумчиво проговорил Леха. — И решил, что пойду на флот… А ты, Серега, не жалеешь?

— Нет, — ответил я.

В облаках появился просвет, выглянуло солнце. Море в одной стороне зарябило, заискрилось, а в другой чуть потемнело. Ветер очнулся и побежал к лесу.

Освещенные солнцем, повеселели сосны.

«Станови-ись!..» — повисло над берегом. Началась строевая подготовка.

Я иногда оглядывался — смешно было видеть со стороны: матрацы лежали, грелись на солнышке, как тюлени, а их хозяева — вся рота — утрамбовывали на берегу и без того твердый, наверное, смерзшийся уже песок.

— Равняясь! Смирно!

И пауза.

— Шаго-ом… марш! Нале-во! На месте!

Мы поворачивались, шли, опять поворачивались, останавливались, поворачивались, шли… Со стороны, может, было и смешно…

Занятия с нами вел новый командир смены старшина первой статьи Воронов — сухощавый, жилистый, лет сорока пяти; лицо с морщинами, а глаза хитровато-веселые. Бескозырка у него была без каркаса, без пружины под кантом; около звездочки — две лихие вмятинки. Так носили бескозырки революционные матросы-балтийцы в семнадцатом году.

— Будем отрабатывать подход к командиру, — сказал Воронов, когда мы сто первый раз остановились и повернулись налево.

Он стал вызывать нас из строя по одному.

Вот так же, бывало, на репетициях в драмкружке: краснеешь почему-то за товарища, когда он выступает, и думаешь: «Сейчас моя очередь…»

— Юнга Железнов, ко мне!

Юрка нерешительно бежит (рассчитывает, когда останутся три шага, которые нужно пройти «строевым»), переходит на строевой и, останавливаясь, подносит руку к бескозырке:

— Товарищ старшина, юнга Железнов по вашему приказанию прибыл!

— А что вы смотрите исподлобья? — спрашивает вдруг Воронов.

В строю — хохоток. Я вижу, как Юркина рука вздрагивает.

— Становитесь в строй.

— Есть.

Железнов поворачивается кругом. На переносице у него — складка.

— Юнга Чудинов, ко мне!

«Все ясно, — думаю я, — привязался к нам троим». Широкое лицо Лехи пылает: у него не сразу получается. Ничего, я постараюсь за всех! А может, не вызовет?

— Юнга Савенков, ко мне!

— Товарищ старшина первой ста…

— Отставить! Как держите руку?

На третий раз получается.

— Юнга Сахаров, ко мне!

Сахаров тонок, строен, шинель ладно подогнана (когда он успел?). Четко подходит, козыряет. У него получается.

— Потренируйтесь-ка друг с другом, — решает старшина. Он разделяет нас на пары. Нарочно, что ли?

— Юнга Савенков, ко мне! — злорадно кричит Сахаров. Бегу к нему, а он отступает спиной к лесу и ждет, криво улыбаясь.

Делаю три строевых шага.

— Товарищ… командир, юнга Савенков по вашему приказанию прибыл!

Сахаров молчит. Я опускаю руку.

— Ну?!

— Разговорчики!.. — Он округляет глаза. — Команды «вольно» не было.