Владимир Саксонов - Искатель. 1963. Выпуск №2

Валька обхватил обеими руками анкерок.

— А воды-то совсем немного! Мне давайте больше. Я командовал, в горле пересохло.

Чудинов и Железнов рассмеялись — это был недобрый смех… Тут мы увидели солнце — вернее, то место, где оно окунулось в море: алую прорезь между краем туч и водой.

— Вот он, запад! — победоносно заявил Валька и перебрался на руль.

Он сумел повернуть шлюпку носом как раз в эту прорезь, а мы начали грести изо всех сил.

Потом стемнело… Весла пошли вразброд. Мне хотелось заткнуть уши, потому что от непрерывного плеска за бортом кружилась голова.

— Так, — сказал Валька. — Надо беречь силы. Трое спят — один дежурит. Ясно?

Эта ночь была холоднее, чем первая. И мы никак не могли уснуть. А утро все не наступало.

— Ничего, — сказал Юрка. — Сегодня доберемся. Должны…

…Я резко поднял голову, стукнулся обо что-то затылком и увидел Валькииу спину. Он сидел на корме и чавкал.

Чудинов и Юрка лежали с открытыми глазами. Оба смотрели на Вальку.

Заяц покосился через плечо и перестал жевать.

— Пробу снимаешь? — негромко спросил Железнов.

Валька медленно повернулся на банке, положил вещевой мешок, не спеша отряхнул ладони.

— Идиоты… — процедил он сквозь зубы и поставил ногу на анкерок.

— Пустились без компаса! Эту проклятую картошку не проглотишь, а… Зачем я только связался с вами!

Леха поднялся так резко, что шлюпку сильно качнуло. Он шагнул через банку прямо к Вальке, нагнулся… Я зажмурился. Я думал, он ударит Зайца или сбросит его за борт. Но ни удара, ни всплеска не услышал. Я открыл глаза. Валька сидел на своем месте. Губы у него растягивались в испуганную, жалкую улыбку.

Леха поставил анкерок рядом с нами.

— Ребята, я не пил… — зашептал вдруг Заяц и умоляюще сложил на груди посиневшие, гусиные руки. — Честное слово, не пил!.. Я только картошку попробовал…

— Дай мешок, — сказал Железнов, глядя на него исподлобья.

— На, пожалуйста… Сам посмотри, только попробовал. И не пил, честное слово.

Юрка пошарил в мешке, дал по горсти сухой картошки мне и Лехе.

Валька протянул ладонь.

— Убери, — сказал Железнов.

— Я ж только попробовал!

— Умолкни. Тебя здесь нет. Понял?

— Та-ак… — протянул Заяц и сжался на корме. — Та-ак… Заманили, а теперь… Дезертиры!

Леха вздрогнул и просыпал картошку.

— Дезертиры, дезертиры! — закричал Валька. — Все про вас знаю. Все расскажу! Дезертиры проклятые!..

— Стой! — Юрка схватил Чудинова за рукав. — Сядь… Будем грести.

Леха тяжело дышал.

И только теперь я, кажется, понял, что мы натворили. Мне стало страшно. Я огляделся. Берега не видно. Горизонт в тумане. Море — серый круг из воды, а в центре круга — мы. Холодно, пусто..

— Будем грести, — повторил Железнов.

— Дайте пройти на место, — плаксиво сказал сморщенный Валька.

Ему не ответили — только посторонились, пропуская. Но за весло он не взялся, а разлегся на носу шлюпки и, всхлипывая, стал натягивать на голову шинель.

Леха оглянулся, потом посмотрел на Юрку.

— Будем грести, — третий раз сказал Железнов.

Чудинов кивнул и сказал мне:

— Садись за руль.

— На руль! — процедил Валька.

— Держи на какую-нибудь волну, что ли, — продолжал Леха, медленно краснея, — чтоб мы, главное, не кружили.

— И подсчитывай, — сказал Юрка.

— Два-а, раз…

Голос у меня сорвался. Юрка и Леха смотрели на лопасти своих весел. Я прокашлялся.

— Два-а, раз…

На какую волну держать? Они опадали, поднимались, кружили…

— Два-а, раз… И не было солнца.

— Кого сменить? — спросил я.

— Леху, — кивнул Железнов.

— Нет, — сказал Леха. — Не надо.

— Два-а, раз…

А Зайца не существовало. Я со своего места видел, как он лежит, спрятав голову в шинель. Хоть бы лежал, хоть бы они опять не сцепились!

— Два-а, раз…

Мы садились на руль по очереди. И всё гребли, гребли, пока совсем не выдохлись.

— Попьем? — предложил Леха.

Лицо у него было серое. Я чувствовал, что у меня дрожат губы. Закружило нас море, завертело…

Юрка достал из мешка небольшую зеленую кружку. Наливал каждому меньше чём по половине.

— Ему тоже. — Леха кивнул в ту сторону, где уже сидел Заяц. Сидел и смотрел на анкерок.

Юрка нахмурился и протянул мне кружку с Валькиной порцией.

Рука у Вальки дрожала.

— Я не пил, — пробормотал он, — не пил…

Леха полез за пазуху, вытащил два куска хлеба — целую пайку и четвертушку. Четвертушку дал мне.