Василий Гигевич - Помни о доме своем, грешник

Слушал я Олешникова, и в моем сознании вдруг что-то промелькнуло. Как будто дубина какая... Потом безо всякой причины железный меч появился. Потом пушка двуколая... Машина-душегубка, колючая проволока, будка для часового и человечьи кости... И еще я увидел голое поле за Житивом и на нем камни у самой дороги - все, что осталось от бывших фундаментов. Когда-то там хаты стояли, а потом люди сожгли людей... И все это постепенно стал накрывать черный гриб - навечно...

- Так что, ломаем его, твое творение? - я кивнул головой на электронный микроскоп. - А заодно и микрофотоснимки с этими... землячками. В огонь их, чтобы никто и никогда больше не видел, а нам - будто приснилось.

И тут наконец впервые подал голос Лабутько - полысевший, согбенный, куда девалась его шевелюра:

- Какими вы были, такими и остались. Как говорят, горбатого могила исправит. Неужели не понимаете, что та же история доказывает - выход не в этом...

- Почему?

- А вот почему, - и тут он подсунул нам полурасшифрованные тексты своих знаменитых брусков. - Я думаю, что это - тоже их работа. Так что надо делать сообщение. Если не мы, то другие ученые их увидят и откроют. Поймите хотя бы одно: мы все сейчас будто на телеге, покатившейся с горы, а коня, что в оглоблях, уже не удержишь...

Только потом, когда все вокруг загудело-зашумело, как у нас, так и за границей, я стал все чаще и чаще вспоминать слова Олешникова о счастье и незнании всего человечества...

Однако тогда я надеялся: год-второй - и я найду сыворотку против адаманов и с адаманами будет то же, что с вирусами тифа, чумы, холеры и всякой другой заразы, с которой человечество потихоньку справлялось".

ИЗ ДНЕВНИКА ОЛЕШНИКОВА

"Могу смело сказать, что я здесь вовсе не виноват. Все мы, технократы, здесь не виноваты, ибо мы свое дело сделали на отлично - подарили человечеству такую грозную силу, которая им, людям, и не снилась, которая, как мы надеялись, должна принести людям счастье и радость.

И наша ли здесь вина, что эта же сила посеяла между людьми и народами страх и ненависть?

Неужели мы никогда так и не рискнем взглянуть на то сумрачное и грозное, что вынуждает идти народ на народ, заставляет в ужасе хвататься то за ружье, то за ракету, то за напалм?..

...Как за единственное надежное спасение.

Я никогда не мог да и сейчас не могу поверить, что народы, не десятки и не сотни людей, а целые народы могут добровольно начать самоубийство. Однако же если они не могут, то как случилось, как умудрились мы дожить до того, что десятки или сотни избранных распоряжаются миллионами человеческих жизней - как пастухи стадом?..

Как же так произошло?

И сразу же у меня мучительно пульсирует другая мысль: а может, нами никто и не распоряжается? Может, мы так устроены, что во всем нас окружающем, как и в поведении своем, мы вынуждены постоянно искать закономерности, которых вовсе не существует, и эти закономерности для нас как высшее оправдание?..

Неужели природой запланировано это слепое самоубийство? Однако если оно запланировано, если человечество не может обойти эти ужасные законы, то зачем тогда все остальное? Зачем?

Я искал причины войн, человеческой вражды. Читая книги и газеты, слушая людей и радио, смотря телевизор, я приходил к выводу, что причины эти в следующем:

а) в нарушении экономических законов развития;

б) в страхе человека перед чем-то неизвестным, в том маленьком невидимом страхе, который живет в каждом из нас и который в конце концов заставляет людей объединиться и ухватиться за силу как за единственное надежное спасение;

в) в недоверии к себе подобному;

г) в жадности иметь то, что тебе и не принадлежит.

Сколько я находил причин, которые в любой миг могли стать оправданием! Однако какая из них главная?

А может, и только это заставило меня конструировать сверхновый микроскоп, без которого не мог обойтись Валесский, - причиной всему адаманы, те невидимые загадочные адаманы, которые есть у каждого из нас, у одних больше, у других - меньше, а вместо того чтобы бороться с адаманами, мы своей технократической деятельностью размножаем их, а они незаметно, неумолимо толкают нас к всемирному хаосу и самоубийству?

Видимо, каждый из нас должен чувствовать свою вину за все те беды и несчастья, которые были на земле, которые есть и которые будут. Если мы это поймем, тогда мы хотя бы немножко уймем свою гордыню и не так усердно будем искать причины наших земных несчастий и трагедий в том чертзнает внешнем, за что так легко ухватиться".