Майкл Кэнделл: Собаки, кошки, попугаи и другие

Ко мне опять прицепляется Дейв.

– Расскажи-ка нам, Собачник, об инопланетянине, - требует он.

– Дейв, я не знаю о нем ничего такого, чего бы ты сам не знал, - примирительно отвечаю я.

– Но я же собственными ушами слышал, как ты похвалялся, будто разговаривал с каким-то ученым парнем, - не унимается Дейв. - Так что не прибедняйся, выкладывай начистоту, что да как было.

– Верно, сегодня к нам в зоомагазин заходил ученый, - признаюсь я, а сам всей душой жажду оказаться в любом другом месте. - В общем, он искал Немецкие Деликатесы Оскара.

После этих моих слов Дейв, надрываясь от хохота, хватается за живот, а я внутри закипаю и поделать с этим ничего не могу, хотя понимаю, что подначивает он меня специально. Люди частенько выискивают лишь повод, чтобы поиздеваться надо мной.

– Собачник, - говорит мне Дейв, отсмеявшись, - ты такой потешный, что тебя надо показывать по телевизору вместо, там, Лино или Бенни Хилла.

– Я сказал чистую правду, - говорю я, подавляя обиду. - Ученый действительно искал Немецкие Деликатесы Оскара.

– Ага, - кивает Дейв. - А еще тот ученый парень, поди, хотел подзакусить? И не отпирайся, всякому известно, что в вашем зоомагазине приторговывают из-под полы хот-догами. Ну и как, соорудил ты из своей псины горячую сосиску для ученого? Небось, и горчицы для такого случая не пожалел? Ну, что молчишь? Язык проглотил?

Джоу берет меня за руку и говорит:

– Пойдем, Марти, я покажу тебе кое-что любопытное.

Джоу спас меня от верной смерти, вот что он сделал. Ведь я был на волосок от того, чтобы высказать Дейву все, что о нем думаю, а все потому, что мне по-настоящему не нравится, когда надсмехаются над зоомагазином. Да и в самом деле, чего к нему цепляться? Дело мы ведем честно, и магазинчик этот - единственный источник хлеба с маслом для Сьюзан и ее детей, а то, что платит она мне совсем крохи, так это вовсе не важно, поскольку я точно знаю, что предложить большего она просто не в состоянии. Да и вообще, устроиться на любую работу - дело для меня почти безнадежное.

– Ты мне вот что напомнил, - говорит Джоу, отводя меня на приличное расстояние от Дейва и от верной гибели. Что мне толкует Джоу, я поначалу почти что не слышу, но возбуждение мало-помалу проходит, и я начинаю понимать, что речь идет об инопланетянине. - Посмотри сюда. - Джоу, достав из кармана листок, разворачивает его. Джоу вечно таскает с собой вырезки из газет и журналов и показывает их людям, и мне эта его привычка очень нравится. - Это - из «Сайэнтифик Америк», - объясняет мне он.

– И что там? - спрашиваю я, даже не глядя на листок: чтобы читать «Сайэнтифик Америк», нужно закончить колледж, но я, в отличие от Джоу, в колледж даже не поступал.

– Предполагается, что инопланетянин для посадки выбрал Шорехам из-за его трубы, которая, как видишь, высоко вздымается над водой, - говорит Джоу, показывая на фотографию. - Возможно, труба эта напомнила ему что-то, связанное с его домом. Ведь с высоты она выглядит очень необычно.

С высоты трубу я прежде не видывал - ни собственными глазами, ни даже на картинках или фотографиях, а вот с берега довелось однажды, когда ездил месте с Андерсенами на рыбалку. В те времена на Шорехаме еще строилась атомная электростанция, но ее так никогда и не включили, потому что не смогли утвердить план эвакуации людей с Острова в случае аварии. Хоть от той давнишней стройки, насколько мне известно, осталась лишь здоровущая коническая труба, а здание самой электростанции было сначала полностью демонтировано, а затем на его месте возведено другое, которое и называется теперь Шорехамскими лабораториями.

Джоу говорит мне еще что-то, а я разглядываю фотографию в его руке и, хотя прежде мне такое и в голову не приходило, пытаюсь вообразить, что думал при виде трубы инопланетянин. Возможно, представляю себе я, на какой-то далекой планете в таких же исполинских конических трубах живут, словно пчелы в ульях, зеленые инопланетяне. Днем они работают, а по вечерам отдыхают в трубах и поют песни. Да, думается мне, наверное, все так и было: «наш» инопланетянин тосковал по родным местам, оттого и опустился рядом с трубой. А кто бы на его месте не тосковал? Я бы, например, тосковал непременно.

На следующий день в магазин наведывается мистер Оливер и жалуется, что у Роджера опять глисты. Сьюзан дает ему необходимые медикаменты и советует, как советовала ему и прежде, не подпускать Роджера к помойкам, а затем они почти час судачат о ветеринаре с Обрывистого Берега, который, говорят, попал под следствие комиссии штата. По-моему, таких ветеринаров, которые оперируют собак ради наживы, без всяких на то показаний, следует запирать в тюрьму, а ключи выбрасывать подальше. Но я молчу, потому что толком еще не отошел от вчерашнего вечера и оправлюсь еще нескоро, потому что я очень ранимый и с годами становлюсь все более ранимым, а это, согласитесь, уже проблема, и, наверное, мне следует сходить к психиатру.