Илья Одинец - Условно разумный

Семенов проглотил последний вопрос. Он хотел спросить об Илорэль, но внезапно понял, что ему не интересно. Безусловно, она тоже видела в нем только животное, которое изредка нуждалось в лекарствах и добром слове…

— Почему вы не сказали мне обо всем этом раньше? Почему О'рдрин заставил меня думать, будто я не пленник, а гость?! К чему весь этот спектакль?

— А зачем что-то тебе рассказывать? — пожал плечами Мэкалль. — Нам пришлось бы запереть тебя в клетке, а в шестом отсеке требовался помощник…

"Они использовали меня".

Мужчина отвернулся от арахноида и стиснул зубы. Специалист по иноразумным никогда не догадается о том, что творится у него в душе. Его положение коренным образом изменилось, а будущее, которое и так казалось слишком расплывчатым и нечетким, теперь обрело краски, но это не радовало. Его ждет смерть.

— Постарайся продержаться первый раунд, — произнес Мэкалль. — На твой проигрыш поставили большие деньги, и если ты победишь, принесешь нам большую прибыль.

"Мне плевать", — хотел ответить Семенов, но промолчал.

Арахноид постоял еще немного, а потом Андрей услышал звук удаляющихся шагов. Только тогда мужчина опустил голову и закрыл глаза руками. Он вспоминал дни, которые провел на корабле, и теперь многие высказывания капитана и команды стали ему понятны.

Тайное оружие — это он. Дополнительный шанс для экипажа «Грога» получить прибыль, не затрачивая лишних денег, плюс бесплатный чистильщик клеток в одном флаконе, плюс помощь при поимке метаморфа.

"Ты глупец, Андрей Сергеич. Наивный глупец. "Самый опасный зверь на Земле — человек" — твои слова. Инопланетяне восприняли горькую иронию буквально и превратили охотника в жертву. Ты всего лишь один из многих зверей, пойманных на многих планетах. Тебя не запирали в клетке, но отправят на арену. И будешь ты сражаться не за призрачные богатства новых друзей, а за жизнь".

— Эй, ты, — раздался за спиной знакомый голос чернокожего охранника.

Семенов не стал оборачиваться — Навор ничем не может ему помочь.

— Гости к тебе. Хоть и не положено.

Капитан обедал в полном одиночестве. Кокуш привез в рубку тележку с горячим и молча удалился. Грог с памятного разговора об участи землянина не произнес ни слова, Илорэль пропадала где-то под куполом, наверное, плакалась в жилетку своей подружки — синекожей брюнетке с красивым именем. О'рдрин чувствовал себя одиноким и виноватым. Но даже несмотря на вину, он считал, что поступил правильно.

— Грог, — позвал О'рдрин. — Поговори со мной.

— Зря вы перед ним унижаетесь, капитан.

В рубку неслышно вошел Мэкалль и опустился в пустующее кресло второго пилота.

— Вы все сделали правильно. Мы все сделали правильно, — арахноид поднял глаза к потолку и повысил голос: — Если кто-то не понимает ситуации, пусть заглянет в бухгалтерские отчеты. Экспедиция признана успешной только благодаря Андрею. Из-за него, из-за того, что капитану удалось договориться с Коронером, нам дали хороший процент. Если бы не землянин, наши дела были бы гораздо хуже. Многие животные погибли от отравленной воды оранжевой планеты, мы остались бы в выигрыше, но нам не хватило бы денег на вторую экспедицию.

Грог упрямо молчал.

Капитан вздохнул и открыл крышку, закрывающую тарелки. Кокуш приготовил его любимое блюдо — жареный бебеш в соусе из недозрелых груш и гургалы, и О'рдрин почувствовал, как защемило сердце. Кок заботился о нем даже теперь, когда узнал об обмане с человеком. Повар не разговаривал с капитаном, молча подчиняясь его приказам, но в душе любил, и бебеш тому доказательство.

— Не вздыхайте, О'рдрин, — Мэкалль внимательно посмотрел на капитана. — Я понимаю, разница между разумным и условно разумным не такая уж и большая для неопытных глаз неспециалиста, и вы привязались к парню. Но поймите и примите истину: он не разумное существо, и относиться к нему нужно с меньшими эмоциями. А вы переживаете.

— Мне стыдно, — глухо ответил О'рдрин. — Но не только из-за своего поступка, но и потому, что я ни о чем не жалею.

— Вы и не должны жалеть. Если бы мы сразу заперли человека в клетке, сейчас в ваших глазах не было бы столько печали.

— А ты? Хочешь сказать, ты не привязался к нему?

— Ни капли, — отрезал арахноид.

— Я так не считаю. Ты всячески показывал Андрею свое недовольство им и презрение, хотя для нет ни одного повода. Я думаю, ты еще больший обманщик, чем я. Ты тоже к нему привязался и своим поведением и грубостью пытался убедить самого себя в том, что человек — всего лишь животное.