Инна Зинченко - Превратности судьбы и недоразумения

Я видела, что он меняется, меняется на глазах. Существо, не знавшее, что такое общение с себе подобными и не понимающее, кто оно такое, наконец — то, начинало узнавать самого себя! Это его и радовало и пугало одновременно. Он не зверь, нет! Он не такой, как курдыр или эти сумчатые птицы, нет! Он — разумный!

Я достала из кармана слипшуюся шоколадку и протянула Тирто, надеясь удивить его ещё больше.

— Попробуй. — Предложила я.

— Это что? — Недоумённо спросил он. — Что с этим делать?

— Развернуть и есть. — Весело объяснила я.

Мне должно быть стыдно, да! Я никогда бы не предложила эту растаявшую, бесформенную и непонятно, сколько пролежавшую у меня в кармане дрянь, тому, кто имеет хоть какое-то представление о том, что такое шоколад. Но Тирто этого не знал и я, без зазрения совести, решила поразить его воображение этой просроченной сладостью.

Неловкими движениями, стараясь быть при этом очень осторожным, Тирто развернул угощение и скривился.

— Это нельзя есть! — Обиженно заявил он. — Это же…

Я посмотрела на распластанную по фольге, бесформенную массу и поняла на что это похоже.

— Тирто, это совершенно не то, что ты думаешь! — Попыталась я оправдаться. — Это очень вкусно.

— Я это есть не буду! — Категорично заявил он.

Блин! Я бы тоже не стала есть дерьмо, но ведь не всё, что похоже на дерьмо, таковым является.

— Тирто, поверь, это вкусно. Ты такого ещё никогда не ел.

Тирто вспомнил вкус и запах жареного мяса и улыбнулся.

— Да, я рискну. Но, если ты врёшь…

Я догадываюсь, что меня ждёт, если я вру. Надо видеть его кулаки, или вспомнить вчерашнюю потасовку, чтобы понять это.

Сначала он понюхал, потом лизнул. О, да! В глазах — изумление и восторг. Шоколад исчез мгновенно. Он ещё какое-то время прислушивался к своим ощущениям, потом произнёс задумчиво:

— Где ты это берёшь? Я ещё хочу!

Больше шоколада у меня не было, и я почувствовала неловкость. Раздразнила человека и на этом остановилась. По инерции сунула руку в карман и с удивлением обнаружила ещё одну бесформенную плитку, точно такую же, как предыдущая. Наконец-то я увидела, как действуют необычные способности Тирто.

— Я рад. — Так поблагодарил меня Тирто за то, что создал сам. — Это очень вкусно! Это даже лучше, чем личинки тутуана!

Надо думать! Надеюсь, мне никогда не придется есть личинки тутуана, вообще какие-либо личинки.

Тирто весь перемазался шоколадом. У человека в кои-то веки приключился настоящий праздник! Не хотелось портить ему настроение, но пора нам решать свои проблемы.

— Тирто, а здесь есть море или океан? — Спросила я.

— Есть. Здесь, совсем рядом. Хочешь, я тебя провожу? Там красиво! Я там рыбу ловлю.

Удивительно, но запаха моря я не чувствовала.

— Я там нашёл интересные штучки. Посмотришь? Я не знаю, что это такое, но мне интересно. Ты посмотришь и скажешь мне, да?

Высокого же он обо мне мнения! Стыдно будет признаться, что я не так уж много знаю. Я хотела надеяться на то, что «штучки» окажутся чем-то знакомым. Скажу по правде, не хотелось бы упасть лицом в грязь перед существом столь необычным и могущественным.

— Наверное. — Неопределённо ответила я.

Побережье… Последние сигналы были оттуда. А ещё на побережье Тирто нашёл какие-то «штучки». Думается, что в этом мире Тирто ориентируется лучше меня и, если он не знает, что это такое, то я — и подавно. Но, если он не знает, значит — это что-то необычное, новое. Надо ли рассказывать друзьям о «штучках» или сначала посмотреть самой?

— Ты дашь Тирто ещё этого? — Спросил он жалобно. Прозвучало смешно из уст такого громилы.

— Не сейчас. Много шоколада — вредно.

— Это шо-ко-лад?

— Да.

Он мечтательно улыбнулся, вспоминая вкус незнакомого лакомства.

— Пойдём к морю? — Предложил он весело. — Море такое красивое и… страшное. Ночью оно страшное. Там кто — то плачет. Тонко так плачет, как ребёнок. Я искал, но никого не нашёл. А он каждую ночь плачет и плачет. Он, наверное, голодный, да?

Это заявление меня насторожило. Кто-то плачет. Кто? Если это не какое-либо явление природы или животное, то, вероятно, это тот, кто посылал сигналы. Надо что-то решать. И я решила положиться на свою сумасшедшую звезду — куда-нибудь выведет!

— Пошли! — Решилась я. — Послушаем, кто там плачет.

Тирто подорвался с места. Он надеялся, что я помогу ему разобраться в этом странном деле. Мне кажется, что с самого начала именно на это он и рассчитывал. Вполне возможно, он это задумал ещё до того, как мы с ним познакомились, до того, как он поймал нас в сеть. Только вот зачем ему тот, кто плачет у моря?