Инна Зинченко - Чёрная метка

Удар казался не слишком сильным, но в здании мгновенно вспыхнул пожар. Зачарованно глядя, как полыхают старинные стены, Джокер чувствовал себя победителем. Такого от него точно никто не ждал. Он прекратил это безумие, эту омерзительную забаву своих предков! Конец игре! «И, что толку, Кортес, в том, что появился новый игрок, как ты говорил, если ты никогда не сможешь оценить его игру? — подумал Феликс устало, наблюдая за тем, как вздрогнуло здание и стало медленно оседать. Потом со скалы посыпались камни и монастырь, распавшись на множество каменных блоков, словно карточный домик, рухнул в пропасть.

— Вот и всё, — спокойно произнёс Джокер. — Конец игре. Пора по домам. Теперь мы свободны. Не знаю, возможно, я совершил самую большую ошибку в своей жизни, но я нисколько об этом не жалею, потому что это моя ошибка!

Его спутники молча забрались в кабину флайера, не решаясь что-либо сказать пирату. Наконец, Виктор не выдержал, он тихо поинтересовался:

— И куда ты теперь?

— К себе, на Тортугу, — спокойно ответил бывший Исполнитель.

— А ты? — Обратился Вершинин к своей племяннице. — Надеюсь, ты вернёшься домой?

— Нет, — резко ответила Рита, — я с Джокером! Прости, Вик, но я для себя уже давно всё решила.

Раньше Виктор стал бы спорить, но за то время, что он провёл в компании Джокера и Милы, многое изменилось в нём. Привычный мир перестал существовать. Ему ещё необходимо время, чтобы всё это переосмыслить и научиться жить в изменившейся реальности. Он тяжело вздохнул и кивнул, как будто говоря: «Пусть будет по-твоему!

Рита заворожено смотрела на танцующее в камине пламя. Мало кто в Федерации мог позволить себе такую непростительную роскошь в доме, как живой огонь. Необходимость в нём отпала давно. Всего два раза в жизни она видела это чудо — в доме у дяди и вот теперь у Джокера. Огонь жадно лизал поленья, превращая их в чёрные безжизненные головешки.

— Красиво, — призналась она. — Но ведь это, наверное, опасно держать в помещении живой огонь.

Пират криво улыбнулся и ответил язвительно:

— Опасно держать в доме некоторых людей, но это почему-то никого не волнует. А огонь… Он совершенно безопасен, если умеешь с ним обращаться. Он живой. Иногда мне кажется, что в моих венах течёт не кровь, а огонь…

Рита вспомнила полыхающиё монастырь и всё то, что последовало за ним и осторожно, чтобы не разозлить Феликса, поинтересовалась:

— Зачем ты это сделал? Ты не жалеешь?

Пират медленно повернулся к ней и зло заявил:

— Нет, я ни о чём не жалею. Если бы мне пришлось всё повторить, то я бы повторил, только мне почему-то кажется, что всё это напрасно. Не думаю, что мне удалось уничтожить Кортеса.

Рита растерянно моргнула, она не могла понять неожиданную злость Джокера. Старик, конечно, странный, но не настолько, чтобы вызвать столь сильную неприязнь, можно даже сказать, ненависть. Она заметила, как изменился пират за эти несколько дней. Лицо осунулось, глаза ввалились и в них появилось что-то, чего раньше она не замечала — тоска, боль и страх. Чего может бояться Исполнитель? Кого он может бояться?

— Но почему?

— Чтобы стать свободным, — уже почти спокойно ответил он. — Или ты считаешь, что свобода не стоит таких жертв? — Он пристально посмотрел ей в глаза и Рите показалось, что в этот момент он читает её мысли. От этого девушке стало немного не по себе, но она тут же успокоила себя тем, что нет в её мыслях ничего постыдного, ничего такого, что нужно было бы скрывать от него, ничего, кроме…любви.

— Я не могу с тобой спорить на эту тему, потому что не знаю сути дела, — ответила она осторожно, — но мне кажется, что это было излишне жестоко.

Губы Феликса дрогнули в улыбке и он отвернулся.

— Девочка, ты ещё не знаешь, что такое настоящая жестокость и я постараюсь сделать всё, чтобы ты этого никогда так и не узнала, — ответил он, не глядя ей в глаза.

Рита нахмурилась, она почувствовала какую-то недосказанность в его голосе, как будто что-то хочет вырваться наружу и ему с трудом удаётся сдерживать себя. После посещения монастыря и встречи со своим прошлым, Джокера, как будто подменили. Девушка подозревала, что он узнал нечто такое, что изменило его навсегда, но спрашивать об этом она не решалась.

— У меня был друг, — после недолгого молчания произнёс Джокер, — я его убил. У меня было прошлое, но я и его уничтожил. Я знаю, что тебе нельзя быть рядом со мной, но не могу тебя прогнать, потому что ты — единственное, что ещё держит меня в этой жизни. Я так устал!