Инна Зинченко - Чёрная метка

— Врёшь, старый хрыч! — Взорвался Виктор. — Она теперь не одна. И всё будет так, как она хотела. Чёрт, знал бы я всё это раньше!

Он повернулся к Джокеру и прошипел:

— Только попробуй тронуть её пальцем и я не посмотрю, что ты Исполнитель и возлюбленный Риты, я жизнь свою положу, но уничтожу тебя! В чём девочка виновата? В том, что хотела то, что доступно даже насекомым? Она хотела быть человеком, иметь семью и детей — это нормальное желание и её нельзя винить за это.

Феликс грустно улыбнулся и согласился с Виктором:

— Ты прав, наказывать её не за что. Возможно, она избавила всех от куда больших проблем. Но, — он вновь повернулся к Кортесу, — Фери, почему ты хотел убить меня?

— Никто не хотел твоей смерти. Мы знали, что Мила не может тебя убить. Нам нужно было, чтобы ты явился сюда и ты явился. Ты не такой, как все. В тебе течёт кровь анунаков. Ты — настоящий нефилим.

Рита прижалась к Джокеру и взяла его за руку. Ей казалось, что с ним сейчас может произойти что-то страшное, такое, что исправить он потом не сможет. Она чувствовала, как накаляется воздух вокруг него и слегка сжала ладонь пирата.

— Что это значит? — Теряя терпение крикнул Феликс. — Объясни мне, наконец. Я ничего не понимаю.

— Мальчик, тебя не собирали по частям в пробирке. Ты настоящий. Твоей материю была моя внучка, а отцом анунак.

— Бред! — Воскликнул опешивший пират. — Твоя внучка умерла задолго до моего рождения, а про анунаков уже давно никто ничего не слышал.

— Мне пришлось клонировать Элизу для того, чтобы она стала твоей матерью. Но она умерла при родах. А твой отец… Он согласился расстаться с жизнью, чтобы всегда быть с тобой.

— Что-то я его не могу вспомнить, — язвительно заметил Джокер. — И странный способ он выбрал для того, чтобы не расставаться со мной. Может, ты мне объяснишь весь этот бред, а, Фери?

И тут голос старика вновь изменился. Джокер уже знал этот тягучий, звенящий и шуршащий напев.

— Феликс, — произнёс старик, — мы думали, что ты уже обо всём догадался. Кортес — это не один человек. Уже пять раз он умирал, чтобы вновь возродиться. Его уже пять раз клонировали. А его сознание, сохранённое в специальной капсуле, подобной тем, из которых состоят соты, перенесли в это тело и не только его. Сейчас в старике обитают сразу три личности: Кортес, Агрит — сириусянин, один из лучших генетиков нашего времени и я — твой отец, нибириец. Да, мой мальчик, я твой отец. Я мог бы жить ещё долго, но в своём настоящем теле я бы слишком бросался в глаза. Единственное, что мы изменили в тебе — это рост. Три метра для человека — это многовато. Такие вот дела, малыш.

После этого признания в комнате воцарилась такая гнетущая тишина, что Рита буквально кожей её почувствовала. Все присутствующие пытались переварить услышанное, но сознание отказывалось принять эту невероятную, противоестественную правду и лишь грохот грозы за окнами нарушал своим издевательским смехом мучительное безмолвие.

— С вами свихнуться можно, — выдохнул Феликс и вновь замолчал. Потом признался. — Я не знаю, что мне теперь делать.

— Эрик, — крикнул Фернандо и тут же в дверях возник светловолосый одноглазый человек, как будто он только и ждал, когда его позовут. — Эрик, размести наших гостей и постарайся утрясти проблемы с ФСЭС. Ребята сами не справятся.

Лицо Виктора при этих словах помрачнело. Ему никак не хотелось признавать, что какой-то никому неизвестный старикан обладает большей властью, чем он — владелец одной из крупнейших финансовых империй. Он, скупивший всю земную власть оптом и держащий в своих руках ниточки к управлению почти всей Федерацией, оказался бессилен перед какой-то ФСЭС! Самолюбию наследника рода Вершининых был нанесён сокрушительный удар.

Очередная вспышка молнии и последовавшие за ней раскаты грома заставили Кортеса скривиться от головной боли.

— Как же мне надоели эти бесконечные грозы, — тихо сказал он, потирая виски. — Голова раскалывается.

— Да, Фери, ты совсем сдал, — заметил Джокер грустно. — Скоро тебе опять придётся умереть. Не боишься? Или ты уже к этому привык?

— Хорошо бы уже насовсем, — устало ответил старик, — но не дадут. Как же мне надоело умирать и рождаться!

Пират задумался. Впервые за всю свою жизнь он пожалел этого бесконечно уставшего от жизни человека, которого считал своим отцом, но при этом никогда не любил. Из раздумий его вывел голос Фернандо: