Олег Серегин - Хирургическое вмешательство

Даниль надеялся, что по крайней мере видеть способен весь выводок лаунхофферского полтергейста, потому что функциональность отдельных особей даже для аспиранта оставалась загадкой. О предназначении некоторых ему было страшно задумываться. С Аннаэр он на эту тему не заговаривал, именно потому, что та писала диссертацию о технике создания искусственных тонких тел и их применении в кармахирургии. Даниль подозревал, что Мрачная Девочка знает всё, и, превознося своего Эрика Юрьевича, расскажет что-нибудь такое, от чего вполне могут пропасть сон и аппетит.

Сам Даниль занимался динамикой сансары и тем был счастлив.

В отсутствие Лаунхоффера все искусственные сущности погружались в спячку, а теперь должны были мало-помалу просыпаться. Сергиевский заозирался. Он приходил сюда далеко не первый раз, но адского зверинца в полном составе так и не увидал.

Адским зверинцем среди студентов назывались лаунхофферские твари, которые умели проявляться в плотном мире. Ящер не возражал: твари отчасти и были шуткой мастера для искушённых учеников. В каждом уважающем себя вузе живёт собственный фольклор, фольклор МГИТТ всего лишь имел особенный привкус.

Ящер выдвинул кресло и сел, привычно сощурившись на мониторы. За ним в оставшуюся полуоткрытой дверь прошла большая белая кошка и беззастенчиво вспрыгнула на хозяйский стол.

— А, Варька, — приветливо сказал Ящер. — Вернулась?

Кошка напоминала ангорскую, но величиной была едва ли не с мейн-куна. Она со скептическим видом оглядела лабораторию и томно зевнула, широко распахнув розовую пасть. Клыки у неё тоже были немаленькие.

«Раз», — подумал Даниль и сказал:

— Добрый вечер, Эрик Юрьевич.

— Исключительно.

Кошка Варька млела и слабела в лапах: хозяин небрежно почёсывал её за ухом. Жёсткое излучение ауры Лаунхоффера распространялось по комнате, как медленный свет, тонкий план противоестественно смешивался с плотным, и оживало всё, даже то, чему физически невозможно было ожить.

— Как прошла конференция?

— Аня, запускай модель, — напомнил той Ящер и пожал одним плечом. — Конференция? Мимо.

Он всегда так разговаривал, и не потому, что был невежлив или рассеян: Лаунхоффер имел обыкновение думать две или три мысли одновременно, но высказывать мысли одновременно не получалось, и возникала некоторая путаница.

— Я даже не требую от вас знакомства с материалами, — не отрывая взгляда от мониторов, говорил он. На мониторах отображалось состояние тонкого плана над демонстрационным котлом, почему-то дважды дублированное. — Андрею Анатольевичу надо что-то делать.

— Андрею Анатольевичу?

— Международный уровень, — сказал Ящер. — Кто ему сказал, что нам нужен международный уровень? Бессмысленная трата времени.

Кошка согласно мяукнула.

— Требования официоза… — осторожно предположил Даниль. О коренных разногласиях Лаунхоффера с ректором знал весь институт.

— А я здесь при чём? — изумился Ящер. — Почему я должен куда-то ездить, переписывать языковую матрицу и кого-то чему-то учить?

— Вы же профессор, — улыбался аспирант. Он ещё во время встречи с Вороной понял, что Эрик Юрьевич сегодня настроен легкомысленно, и только мучился вопросом, по-хорошему легкомысленно или по-плохому. Выяснилось, что по-хорошему, а значит, ничего страшного не случится.

— Учить вообще не надо. — Лаунхоффер, наконец, оторвался от экранов, пригладил ладонью седеющие светлые волосы и облокотился о стол. — Умный человек посмотрит и сам всему научится. Дурака учить — только портить. Анечка!

— Эрик Юрьевич… — вымолвила та.

— Сбавьте, пожалуйста, на четырнадцатом меридиане, там накопление пошло. Хорошо. Я вижу, вы всё исправили, что я просил.

— Да… я… ещё текст…

— Текст оставьте мне, я почитаю. Нет, не выключайте модель. Пусть развивается. Мы через час к ней вернёмся. Время ускорьте. Уважаемые коллеги из стран Азии плодят мелкотемье. Их интересует только практический аспект. Было ровно две работы по теории. Если не считать моей лекции. Без крепкой теории практика вырождается. Но я не буду ничего доказывать. Мне это неинтересно.

Кошка Варька шумно, как моторчик, урчала. Пренаглым образом она слезла со стола на хозяйские колени, учуяв, что нынче владыка добр. Пальцы Ящера, длинные и сильные, не белые даже, а какого-то перламутрового оттенка, бродили в её шерсти.

Варька не была кошкой. Она была звездой адского зверинца, проектом из тех, предназначения которых Даниль не мог понять до конца. Для обладательницы интеллекта, превосходящего среднечеловеческий, тварь очень достоверно изображала домашнюю мурку.