Николай Вихирев: Искатель. 1965. Выпуск №1

Глухо звякнули замки орудий. Танки въехали на мост. Теперь я четко видел кресты на их башнях, толстые, короткие стволы пушек, приоткрытые люки.

— По первому прямой наводкой!..

Танк съехал с настила моста и, заметно сбавив скорость, пополз на большак.

— Огонь!

Снаряд разорвался чуть дальше танка, но другой ударил прямо в башню. Густо взвился столб черного, коптящего дыма.

— По пятому прямой наводкой…

Смагин зачем-то снял фуражку, подставил лысеющую голову жаркому июльскому солнцу. Он подслеповато щурил глаза, командовал, как на ученье, — просто и спокойно. Это спокойствие, видимо, передавалось бойцам, и они деловито, сноровисто хлопотали у орудий, наводя на цель длинные, окрашенные в зеленый цвет стволы.

— Огонь!

Танк, распутывая гусеницу, закрутился на месте и затих. Из люков вынырнули танкисты и побежали назад. Артиллеристы, не ожидая команды, открыли огонь из винтовок по удирающим фашистам.

Смагин повернулся к бойцу у стереотрубы.

— Клименко, взрывай мост!

Боец выдернул из-за куста подрывное магнето и сильно крутнул рукоятку, но взрыва не было. Танки, обходя подбитую машину, лезли на мост, разворачивая пушки в нашу сторону.

— Я сейчас, разрешите? — Клименко выпрыгнул из окопчика и, прижимая к груди связку гранат, скрылся в ельнике.

Танки открыли огонь. Но они еще не нащупали наши пушки.

С тугим воем снаряды проносились над нашими головами и разрывались далеко за нами, в сосновом лесу.

Третий подорванный танк загородил дорогу окончательно. На мосту скопилось сразу пять машин.

И тут я сообразил, что надо снимать. Из «эмки» вытащил свой «Аймо» и прильнул к визиру.

Как внезапно исчез, так и появился Клименко. Ни слова не говоря, он снова крутнул ручку машинки. Раздался сильный взрыв. В воздух полетели бревна и доски. По накренившимся остаткам настила танки свалились в воду.

— Фашистов бить можно, — глухо сказал Смагин. — И будем бить. Будем!

Три танка дымили, четыре завалились в реку, остальные пять повернули назад.

Я, как ни волновался, заснял все-таки эпизоды этого скоротечного боя. Кадры вошли в боевой киносборник.

…Прошел день. Я был в Броварах — предместье Киева.

Выбрав минуту, сбегал к знакомому штабному офицеру и рассказал ему об артиллеристах Смагина. Офицер нашел на карте место, где вчера мы наблюдали бой.

— А Смагин ваш родственник? — спросил он.

— Нет, просто знакомый, хороший боевой командир.

— Фашисты обошли вот этой дорогой, севернее. Такова их тактика: встретят сопротивление — обходят стороной.

После того как мы вернулись со съемок, Женя Мухин уехал в другую часть, а мне в напарники дали недавнего выпускника ВГИКа Борю Вакара, смелого, горячего, неунывающего парня. Боря часто повторял: «На нас сейчас смотрит весь мир, наш киноаппарат будет стрелять без промаха!»

Вместо «эмки» в нашем распоряжении оказался «пикап» с очень хозяйственным шофером Казиком Беднарским.

Хотя «пикап» был ободран, но мотор у него стоял новый, а в багажнике лежали новенькие шины с камерами, аккуратно завернутые в мешковину и пересыпанные тальком.

Поэтому ехали мы, нужды не зная. Дорога вела нас в городок Ичню, где базировался штаб дивизии бомбардировщиков полковника Богородецкого.

Вместе с Борей Вакаром я должен был заснять боевые будни летчиков этой дивизии, о которой уже шла слава по Юго-Западному фронту.

Неожиданно впереди себя мы увидели колонну автомашин. Заподозрив, что это прорвались гитлеровцы, мы свернули с дороги и приготовили гранаты и винтовки. Когда колонна приблизилась, Вакар воскликнул:

— Да ведь это наши!

Мы вышли на дорогу. Из остановившихся грузовиков выскочили запыленные, давно не бритые и не мытые шоферы. Один из них, пожилой усатый старшина, потребовал документы.

— Фашисты кругом шныряют. Думали, что вы тоже от них, — сказал старшина, возвращая нам документы.

— А в чем дело? — поинтересовался Вакар, Старшина не торопясь достал кисет и стал сворачивать козью ножку.

— Понимаете ли, едем, значит, большаком. Мы тут своим боеприпас возим. Останавливают нас трое лейтенантов с повязками. Из военных, значит, контроль-пропускников. «Куда следуете да зачем?» Говорю: туда-то. «Поворачивайте…» — и указывает на другой пункт. А у меня один землячок еще позавчера говорил, что туда фашисты прорвались. Тут, думаю, что-то неладно. Ребята мои, значит, окружили этих лейтенантов. Обратили внимание, что из трех говорит только один, а остальные молчат, только руки на кобурах держат. Я вроде бы невзначай к другому: как это, мол, так, товарищ лейтенант, у нас же приказ, да и мы уже не первый раз едем? Тот промычал что-то. И тут уж сомненья нет, диверсанты, язви их в душу! Не успели они и пистолеты вытащить, как мы их скрутили. Вот везем груз! Хотите посмотреть?