Николай Вихирев - Искатель. 1965. Выпуск №1

— Приняли ВВО… Командир «колдует» над картой. Послал за штурманом… Не иначе готовится что-то!..

Штурман Михеев проложил к банке Штольпе ломаную линию курса, потом вынул из футляра логарифмическую линейку и принялся за расчеты. Мариненко переминался с ноги на ногу.

— Ну? — спросил он, когда Михеев закончил, наконец, подсчеты и положил карандаш на карту.

— К двадцати двум в точку не успеваем.

— Почему?

— Тут вот мы пойдем напрямую и выиграем минут сорок, зато здесь, в этом лабиринте, потеряем много времени, — и штурман ткнул тупой стороной карандаша в извилистый проход между неровными полями на карте, заштрихованными синими линиями. По обеим сторонам прохода стояли четкие надписи: «Мины» и в скобках — «Границы полей точно не установлены».

— А если пойдем так? — и Мариненко перечеркнул ногтем синюю штриховку.

Штурман прикусил губу.

— Да… Но мины. Тут как суп с клецками…

Мариненко пристально посмотрел на него, сказал:

— В штыковом бою тоже опасно…

Когда вызванные из отсеков офицеры собрались в кают-компании, командир зачитал радиограмму и объяснил свое решение идти напрямик через минное поле. Зорко оглядев всех, спросил:

— Что думаете по этому поводу?

— Раз надо — пойдем, — сказал старпом и погладил ладошкой лысину.

— Конечно, — подтвердил, механик Грачев. Хотел еще что-то добавить, но кашлянул в кулак и сел.

— А мы ему — мат, этому «Черному королю»!.. Матик ему, гаду! — сверкая глазами, сказал минер Петренко.

— Так… — Мариненко пристукнул по столу костяшками пальцев. — Расскажите о боевой задаче личному составу, проверьте готовность оружия — и спать. Всем свободным от вахты спать. Это приказ…

Мариненко проснулся и почти сразу понял: уменьшили скорость хода. Взглянул на часы: спал всего сорок минут, до поворота на курс, пересекающий минное поле, еще около часа.

Он спустил ноги с койки, сел. И тут же его опрокинуло навзничь, припечатало к постели. Палуба резко перекосилась и поползла кверху.

«Бросает!» — недовольно проворчал он, силясь принять нормальное положение. Час назад, когда он спустился с мостика, качало куда слабее.

Широко расставляя ноги, цепляясь за что придется, он добрался до центрального поста. Вахтенный подскочил с докладом: одна рука у козырька, другой хватается за трубопровод над головой. Привычной скороговоркой начал:

— Товарищ командир, за время вашего отсутствия…

Мариненко досадливо отмахнулся и полез по кособочащемуся трапу на мостик.

В колодце люка бешено крутит ветер, давит на плечи, рвет с головы ушанку. Дышать нечем, и командир, низко нагнув голову, давясь, хватает широко открытым ртом упругий, как резина, воздух. Дважды его окатывает врывающаяся в люк вода. Мокрый до нитки, он вылезает из люка; теряя равновесие, обхватывает тумбу перископа и надолго замирает, прильнув к ней всем телом.

Впереди за носом подводной лодки тьма. Море, такое же черное, как и небо, усеяно клочьями пены. Ветер неистовствует. Острый форштевень разбивает волны. Взлетая над лодкой, они с маху обрушиваются на узкую надстройку и мостик. Временами корабль повисает в воздухе, вибрируя всем корпусом. Затем проваливается между валами и снова начинает беспорядочно метаться, черпая воду то одним, то другим бортом.

На мостике смутно виднеется группа людей. Они неподвижны. Тусклый свет из люка падает на их ноги и спины, оставляя лица в темноте.

Мариненко потянул за рукав старпома, стараясь перекричать вой и грохот, спросил:

— В чем дело? Почему уменьшили ход?

Старпом показал на ухо.

— Громче!.. жалуйста…

Они зашли под козырек рубки и могли разговаривать.

— Шторм усилился, товарищ командир.

— Я это заметил, — ехидно сказал Мариненко и, наливаясь гневом, выкрикнул в красное лицо:

— Кто позволил вам изменить ход?.. Кто?!

Старпом виновато заморгал.

— Лодку заливает через рубочный люк. Помпы не успевают откачивать воду. Я думал… Это временно. Ближе к берегу станет тише… Проклятый штормяга!..

— Мы же опоздаем! — задохнулся Мариненко, но сумел взять себя в руки. — Прикажите дать самый полный ход!

Старпом сломался в пояснице, склонившись над люком, крикнул что было сил:

— В центральном!.. Самый полный!

В его голосе было отчаяние и обида. Снизу, как эхо, донеслось:

— Есть самый полный!..

Подводная лодка столкнулась с набежавшей волной, повалилась на борт и дрогнула, словно наткнулась на что-то твердое. Вал с грохотом пробежал по надстройке, ударил тараном в рубку и рассыпался.