Николай Вихирев - Искатель. 1965. Выпуск №1

— Издалека пожаловали, видишь, где грелись! — промолвил солдат.

Значит, гитлеровцы сняли авиацию даже со Средиземного моря, где воевали наши союзники.

Когда я вернулся в штаб, мне передали приказание начальника нашей киногруппы немедленно выехать в совхоз «Донской».

Почему в «Донской»? Может быть, там началось наступление?

23 ноября 1942 года наши части, прорывавшиеся с берегов Волги и Дона, соединились в районе Калача. Операция по окружению группировки Паулюса была успешно завершена. В «котле» оказались 22 вражеские дивизии.

Паулюс просил у Гитлера разрешение сделать попытку прорваться к Ростову, но Гитлер приказал держаться за Волгу, каких бы жертв это ни стоило.

В районе станций Котельниково и Тормосино фашисты сосредоточили крупную группировку, получившую название «Дон». Ею командовал один из лучших гитлеровских генералов — фельдмаршал Манштейн. Фашисты намеревались прорвать кольцо окружения, но в ожесточенных боях потеряли много войск, а остатки откатились к Ростову.

В середине декабря, после того как гуманное предложение нашего командования о прекращении бесцельного сопротивления окруженных было отклонено, советские войска приступили к ликвидации фашистской группировки.

Белое от облаков небо сливается на горизонте с бесконечным, тоже белым, степным пространством. Кое-где чернеют одинокая печная труба, чудом сохранившийся остов небольшого домика да изуродованные, без вершин, стволы тополей. Это в сводках называется населенным пунктом, и за них бьются с особым ожесточением.

Тишина… Напряженная, жуткая. Кажется, через мгновение, не дождавшись приказа, не выдержав ожидания, вся масса собранных войск стихийно ринется вперед.

Глухо донесся до нас звук первого залпа. Это начала «концерт» тяжелая артиллерия с левого берега Волги. По ее сигналу вступили в бой и остальные калибры. К глухим и резким ударам орудий присоединили свой голос и «катюши» — гвардейские минометы… Забили полковые и батальонные минометы… В стороне вражеских укреплений поднялась к небу гигантская черная стена земли и дыма.

Бой начался. Началась и наша работа. Снимаю залпы «катюш», выстрелы тяжелых гаубиц и пушек, панораму боя…

Но вот артиллерия переносит свой огонь в глубь фашистских позиций. В бой устремляются наши танки, пехота.

Вскакиваю в танк Люк открыт, и мне отлично видно все поле боя. Танк сильно качает, он мчится на большой скорости. Мощный мотор то взвывает от перенапряжения, то опять ровно грохочет Снимать очень трудно. Пытаюсь фиксировать отдельные интересные моменты, но танк выделывает самые невероятные пируэты, прыжки.

Недалеко впереди — уцелевший от артподготовки дзот. Из маленькой черной щели амбразуры яростно строчит по нашей пехоте пулемет.

Водитель слегка поворачивает и ведет прямо на дзот. Я пригибаю голову, а командир предусмотрительно закрывает люк. Ошалевший от злости фашист бьет прямо по танку. Пули звенят по броне… Наша машина тяжело наваливается на крышу дзота, несколько раз поворачивается на месте, круша настил из бревен, потом, напряженно урча, выбирается из образовавшейся ямы. Путь для пехоты открыт!

В то время как часть армий пробивала оборону снаружи, другие части методически дом за домом освобождали город от фашистов…

Юрий Семенович Тарский — участник Великой Отечественной войны, моряк-подводник. Его перу принадлежит несколько книг о боевых делах советских моряков.

В проходной порта стоял тот же, что и утром, охранник.

— Эй, парень, ты случайно не купил «Данцигер рундшау»? — спросил он.

Седой развел руками.

— Нет. А что?

— Раз нет, так и болтать не о чем.

Седой показал ему пропуск, сказал что-то насчет дождя, вот уже неделю заливающего Данциг, и прошел в порт.

На душе отлегло. «Ерунда! Почудилось!» — подумал он.

И тут же снова увидел его, долговязого человека со свекольными щечками. Подняв воротник пальто, расставив ноги циркулем, долговязый стоял, прислонившись к трансформаторной будке. Глаза его скользнули в сторону.

Седой заставил себя идти спокойно. Прошел сотню шагов и нагнулся поправить шнурок. Долговязый маячил сзади. Он был один.