Ричард Ловетт: Завтрашняя земляника

Соседские розы с тем же успехом цвели бы и в комнатах. Ягоды Билла поспевали бы в стеклянно-пластмассовых аквариумах, расставленных в любой квартире на этой планете. Электроэнергия для освещения таких мини-садиков тоже была не бесплатной. Но обходилась куда дешевле, чем счета за такую роскошь, как использование кубатуры балкона. Гидропонные фрукты на вкус были ничуть не хуже чернолистных суперрастений и уж гораздо лучше месива из переработанной целлюлозы, половина которого изготавливалась из веток и стволов быстрорастущих трехгранных тополей. Но они казались ненастоящими, такими же, как безлюдные леса на крышах. Столь же нереальными ощущались океаны, превратившиеся в гигантские аквафермы угольно-черных водорослей, за которыми ухаживали автоматы, не допускавшие постороннего

вмешательства.

Билл сорвал ягоды земляники и уже подошел было к плетям сахарного горошка, когда мысленный пузырек помешал его приятным занятиям.

Билл так увлекся, что не заметил, как пузырь, появившийся из приемника, укрепленного на стене кухни, пролетел сквозь стену за его спиной. Даже бледный, мерцающий свет не привлек внимания Билла, пока пузырек не звякнул, объявляя о своем присутствии.

Еще одно неплохое качество людей, много лет топтавших землю: их не так-то легко испугать. Когда раздался звон, Билл как раз отодвинул лист и потянулся к большому красивому гороховому стручку. Прежде чем обернуться к пузырю, он сорвал стручок и, поскольку самое вкусное — это свежесорванный сахарный горошек, с удовольствием стал его жевать, наслаждаясь хрустящей мякотью. Только проглотив последний кусочек, он выпрямился и обернулся к световому шару размером с футбольный мяч, маячившему за его спиной. Дождавшись легкого кивка, шар поплыл вперед.

Некоторые технологии до сих пор казались настолько странными и чуждыми, что люди, на чьи зрелые годы пришлось их внедрение, так и не смогли привыкнуть к новинкам. Билл довольно редко пользовался мыслепузырьками, предпочитая прежние, более старые, интерактивные способы общения. Правда, за эти годы пузырей, должно быть, накопилось несколько тысяч. И все же его неизменно сбивали с толку прикосновения, вовсе не бывшие прикосновениями, хотя пузырьки проникали сквозь череп. Беспокоил его и факт спонтанного приобретения знаний — абсолютно и полностью новых, неожиданно всплывавших в голове.

Вначале он не верил, что пузыри (несмотря на все заверения галактик, продавших человечеству эту технологию) никоим образом не смогут перепрограммировать ваш мозг. Все, на что способны пузыри — имплантировать информацию. Но все равно это тревожило и раздражало.

И теперь Билл узнал, что выиграл двадцатичетырехчасовое посещение Десяти Тысяч Акров — один из главных призов в лотерее текущего года. К этому объявлению прилагался калейдоскоп фактов, часть которых он, возможно, знал раньше, а об остальных понятия не имел.

Действие мыслепузырей и отличалось тем, что обычно требовалось несколько минут, чтобы отсортировать старые данные от новых. Самый лучший тест был и самым простым: если не помнишь, каким образом ты узнал нечто новое, значит, информация исходит от пузырька.

Одной из самых назойливых особенностей информации было чересчур точное определение: акр — устаревшая единица площади, равная чуть более 4046,856 кв.м. Билл чертовски хорошо знал, что такое акр.

Он вырос на семистах акрах неподалеку от Фаллона, штат Невада, где пустынная почва нуждалась лишь в небольшом орошении, чтобы родить лучшие в мире дыни-канталупы. Однажды Билл, поддавшись ностальгии, попытался вырастить канталупы на своем балкончике, но они оказались еще более наглыми захватчиками, чем цуккини, и ему пришлось выдернуть плети задолго до того, как на них появились плоды.

Десять тысяч акров — это размер маленького ранчо или очень большой фермы: 40,46856 кв.км. Эту мысль внушил Биллу мыслепузырек: можно подумать, сам он забыл таблицу умножения. Билл предпочитал прежние единицы измерения. Десять тысяч акров — примерно пятнадцать квадратных миль: пятнадцать квадратных миль грязи, неба, солнца и миллионы и миллионы живых, растущих организмов. Недостаточно пространства, чтобы затеряться, но куда больше, чем его балкон.

Десять Тысяч Акров был самым большим парком Земли — и единственным парком под открытым небом, если не считать нескольких невероятно дорогих частных садов на крышах. Большинство относилось к нему примерно так же, как родители Билла — к Новой Зеландии, твердя, что это таинственное незнакомое место, которое они обязательно когда-нибудь посетят... когда отпадет необходимость кормить скот, выращивать дыни, не останется нуждавшихся в починке оборудования и требующих ремонта зданий. Они старательно делали вид, что только неотложные обстоятельства мешают им немедленно купить билеты. Отдых, о котором мечтаешь всю жизнь. До последних дней. Но разница в том, что родители вполне могли бы посетить Новую Зеландию. А вот билет в Десять Тысяч Акров купить нельзя. Только выиграть. Каждый день девяносто шесть победителей лотереи получали доступ в парк. По одному в час с северного, южного, западного и восточного входов. Билл войдет в парк в одиннадцать дня по его времени из Ворот номер три, непонятно, с какой стороны.