Сергей Агафонов - Человечина

— Да прибудет с тобой Роаль…

Световид вскочил на своего белого в яблоках коня и был таков в неизвестном никому, кроме него самого, направлении.

Но Роаль все видит и все знает. Вот его палец с обломанным ногтем водит по истертой по углам карте в жирных пятнах, а сухие потрескавшиеся губы шепчут:

— Из Мозольной губернии, Гадюкинского уезда сообщают: "Вера среди народа существует и теперь, хотя далеко и не в такой степени, как это было сравнительно немного времени тому назад. Она оживляется в пору дождей из пряников и баранок. И угасает, если в сельпо подолгу не завозят сочинений Гомера и Сапфо…" Из Навыворотной губернии, Черепного уезда пишут: "В настоящее время есть несколько стариков, которые говорят, что Вера сопутствует им во все дни и события их жизни. Но все они горькие пьянчужки, пропившиеся до исподнего. У них в бараке даже телевизора нет и бутылки они не собирают. Подобной же старухи нет ни одной. Якобы, все они уехали в кругосветное путешествие по лучшим секс-курортам мира…" Из Голопопской губернии, Жировичного уезда информируют: "Люди верили когда-то давно, когда были среди них сильные колдуны. Их отличали от прочих колени выгнутые назад, как у волков. Ныне таких даже в балаганах по базарным дням не показывают, а все чаще и чаще женщин с бородой и мужчин, умеющих высвистывать котировки ценных бумаг на бирже…" Только новости из республики Кал и Мша немного обнадеживают: "Есть, документально подтвержденные, случаи превращения целых стад диких кабанов в свадебные поезда. При этом невеста всегда была на сносях и по прошествии короткого времени после регистрации законного брака разрешалась от бремени чадами в количестве от двадцати двух до двадцати четырех особей обоего пола и гермафродитами. Последние в республике почитаются особенно. Их немедленно назначают инспекторами ГИБДД или директорами различных благотворительных фондов. Фингал под глаз и пакет муки из их рук, традиционно считаются приносящими счастье…"

Территорию осененной благодатью республики Роаль, макнув палец в чернила, жирно обвел на карте. В тот же миг все жители республики Кал и Мша сделались начальниками, получили за отличную службу внеочередной бессрочный отпуск, отпускные, двойной оклад, премию с двойной оклад, курортные, проездные, медицинские, на самообразование и каждому по персональному «боингу» на семью и отправились в теплые края, где еще не все загажено жертвами преследований по политическим, религиозным, национальным и прочим мотивам. На освободившихся от калимшан землях было организованно садово-огородное товарищество "Красный Космос" из отставных мэнээсов. Правда, «товарищи» еще долго будут вместе с картошкой выкапывать противопехотные мины, да и картошка эта подванивает нефтью. Но это ничего, зато теперь в озоновом слое прорехи затянутся, дожди будут идти вовремя, колорадский жук присмиреет…

Цуна разбиралась со своими детьми и внуком в то самое время, как ее достопочтенный тесть дед Пачу разбирался с возмутителями порядка остроухими долгоносиками и их лидером Наяпом. Тяжело было старику.

— Ведь он внук мне… — вздыхал Пачу и утирал плавником скупую слезу.

— Тем более надо примерно наказать, чтоб другим неповадно было… — подзуживала его жестокосердная Янга, а ведь Наяп и ей был внуком.

— Накажу, что делать… Старейшина я… Облечен, так сказать… — опять вздыхал Пачу и утирал другим плавником очередную слезу.

— Славно! — воскликнула Янга и покатила тележку, на которой стояла бочка с Пачу, по направлению к холму Суда.

Пачу временно залег на дно бочки, чтобы придти в себя и насладиться нахождением в мутной тинистой воде. Пачу очень не любил ясную солнечную погоду. В глубине своего, заросшего салом тела, он был вполне солидарен с деяниями внука и его друзей, но положение обязывало старика пойти против самого себя.

Холм Суда находился не так, чтобы далеко, но и не так чтобы очень уж близко. Со всех сторон его окружали поля, в любое время щедро плодоносящие разнообразные злаки и корнеплоды. Холм хорошо был виден из любого конца деревни. И слышно было хорошо все, что на нем происходило, даже тому, чей слух был ослаблен длительным прислушиванием к себе, к другим и к миру. Еще было у холма важное преимущество среди других холмов — он был совершенно лишен растительности. Видно от того, что у подножия его культурные растения буйно разрастались. Сначала его звали Лысый холм и отправляли на него кое-кого из молодежи, замеченного в, несанкционированном старейшинами и руководящими органами тайных обществ инициации, онанизме и мужеложестве. На Лысом холме негде было укрыться и виден он был отовсюду, поэтому молодцы вынуждены были заниматься спортом, ремеслами, медитацией и слушать сказки, а не разыгрывать их в лицах. Даже ночью месяц хорошо освещал данную возвышенность, а в случае необходимости колдуны разгоняли облака. Так что любая благородная мать, почтенный отец и прочие родственники, друзья и знакомые, всего лишь должны были бросить взгляд, не отрываясь от своих важных дел, чтобы убедиться в добронравии своих отпрысков и их духовном и физическом прогрессе. Но как известно ни что не вечно под луной и мир неизменно идет к своему концу. Даже очень хороший во всех отношениях мир навсегда таким не остается. Что поделать — энтропия. Нравы постепенно повреждаются настолько, что на смену баловству приходит преступление, а тут уж одним общественным внушением и контролем не обойдешься. Тут надо судить и наказывать, а не следить и подсказывать. Так Лысый холм из места усовершенствования превратился в место суда. Судили же старейшины, спрашивая советов у Роаля и ему подобных существ, находившихся в более или менее долгой отлучке.