Сергей Агафонов - Кодограмма сна

– Зачем? – удивилась вся компания.

– Затем, что сюда уже идут двое под пение воинственной флейты ДАБУГИ.

– Кто их ведет?

– Мистер Всезнайка…

– Прячьтесь по тумбочкам! – воскликнула прозорливая Анютка Веселкина и все бросились в рассыпную курковаться.

Шамиль выпрыгнул в окно. Он считал до пяти, чтобы рвануть кольцо парашюта. Ему не хотелось обнаружить себя утром в собственной или в чужой тумбочке, обросшим опятами…

Но к спальному корпусу Марфы и ее друзей уже подходил Андрей Софронов и два пританцовывающих Голема. Софронов аккомпанировал им на флейте. Големов он изготовил только что на санаторской кухне из муки, соли, воды и запек их в обыкновенной духовке. Шамиль видел их, плавно спускаясь на парашюте и жалея, что не научился в свое время у дядюшки Эраста испепеляющему взгляду. Как бы это сейчас пригодилось. Сжег бы свой заметный парашют и летел бы солдатиком в розовый куст, будто алик…На этом месте размышления политрука космокорабля "НЕОГЕГЕЛЬЯНЕЦ", капитана волейбольной команды "КОСМИЧЕСКИЕ ФАБЗАЙЦЫ", влюбленного джигита преобразовались в энергию преображения человеческой плоти.

Софронов и Големы не избежали столкновения с довольно внушительным сгустком птичьего кала, но это им не помешало войти в подъезд.

Подъезд был самый обычный, то есть стены, конечно, были облицованы полированным розовым мрамором, полы выложены цветной мозаикой, изображающей сюжеты из жизни спортсменов и звезд эстрады, сами лестницы были вырублены из целых кусков красного туфа, идеально чистый белый потолок был украшен лепниной в виде цветочного орнамента, в углах стояли высокие изящные вазы из малахита, а в нишах – чучела самых знаменитых стриптизерок последних двух десятилетий, естественно, почти без обмундирования – все это великолепие освещали изящные люстры из золота и хрусталя. Единственное, что резало внимательный взгляд, это странные надписи на стенах, сделанные японским несмывающимся фломастером:

"ТАВРИЯ – ЧЕМПИОН"

"ХАЙ ЖИВЕ СТЕПАН БАНДЕРА"

"НИНКА – ЖОПА" и т.п…

Да, за одной из ваз на аккуратно расстеленных газетах топил на массу БОМЖ. Софронов приказал Големам разобраться с ним. Големы взяли его за шкирку и стали трясти. БОМЖ поднял голову и со скрипом молвил:

– Будьте добры, поднимите мне веки…

Андрей милостиво разрешил. Големы с видимым усилием расковыряли засохший цемент и веки БОМЖа, скрежеща, поднялись.

– Ба, знакомые все лица! – развеселился БОМЖ. – Не иначе при кончине времен довелось поприсутствовать… Я – то думал, это у меня от паленой водки видик включился. Ан нет… в натуре Големы и Софронов – погоняла с ними… Нет, правда, ущипните меня! Может, мне это сниться! Может, я не Эраст?…

– Нет, все правильно. – сказал спокойно Софронов, – Тебе это не сниться. С кончиной времен ты погорячился, но поставить кое-кого на место действительно надо, поэтому мы и здесь. Скажи, дядюшка Эраст, здесь семинары устраивают?

– Разумеется, – с энтузиазмом начал дядюшка Эраст. – А по каким проблемам семинары интересуют? Здесь много всяких. По проблеме обеспечения правового положения педерастов в странах с переходной экономикой в 10-й комнате только под утро закончился. Я сам участвовал в семинаре под названием "ПОНЯТИЕ "ПИЩА БОГОВ" В МИФОЛОГИЯХ НАРОДОВ МИРА". Дай Бог памяти, в 27-й. Сейчас еще, наверное, продолжается семинар "КЛОНИРОВАНИЕ И ПРОБЛЕМА ДОЛГОЛЕТИЯ". В 56-й. Вам какой?

– Мне что-нибудь связанное с проблематикой контактов с внеземными цивилизациями. Есть такие?

– Как не быть… Только страшно это… – БОМЖ вытряхнулся из своего рубища, оставшегося у в руках Големов, а сам нагой, спрятался за вазу и накрылся газетами.

– Знаю. Говори где.

– Боюсь… Они злые. Найдут меня потом. Худо будет…

– Не ссы. Я тебе одного Голема подарю. С ним не страшно.

– А он умеет пустые бутылки собирать?

– Он все может. Даже…

– У Марфы они в контакт вступают. В 37-й.

– Плотно?

– УЖЕ ПО ТУМБОЧКАМ РАССАЖИВАЮТСЯ…

Последние слова БОМЖА потрясли Софронова. Оставив ему обещанного Голема, Андрей с другим решил поторопиться. На бегу Софронов беспрестанно повторял:

– Только не ТУМБОЧКИ, только не ТУМБОЧКИ…

По санаторским понятиям дядюшка Эраст мужчина был видный. Под рубашкой у него всегда была майка, а под брюками, пусть не очень свежие, но все таки настоящие трусы, а не какие-нибудь там кальсоны с завязочками. Эраст всегда ходил в старой фетровой шляпе с дыркой в правом боку и ко всем обращался на "вы", очень интеллигентно сверкая золотыми зубами. Под шляпой скрывались жидкие зачесанные назад волосы розового цвета. Они обнаруживали себя всякий раз, когда дядюшка Эраст здоровался и по непонятной причине снимал свой головной убор. Кроме того этот гражданин имел запавшие черные глаза, острые черты лица и бритые челюсти. За все эти странности дядюшка Эраст получил от санаторских эрудитов кличку – "белогвардеец". Были во время оно такие люди – скакали на лошадях, пили горькую, стреляли большевизанов и очень любили Россию. Эраст на кличку откликался, когда понимал, что зовущие хотят его подкормить или дать на маленькую. "Белогвардеец" аккуратно ел с рук, скрадывал мелочь за щеку, учтиво и витиевато благодарил и бочком, бочком отбегал в сторону, чтобы не избили ради смеха. Чем данный товарищ занимался в санатории было не ясно. На отдыхающего, даже с просроченной путевкой, проигравшегося и пропившегося в пух и прах, а потому тянувшего с возвращением на Крайний Север, орбитальную станцию или в Марианскую впадину он был не похож. Если у всех отдыхающих в голове торчало по одиннадцать гвоздей – "соток", то у Эраста только третий глаз во лбу иногда смаргивал, а так – никаких гвоздей, даже обойных.