Юрий Кудрявцев: Три круга Достоевского

На некоторые вещи я смотрю ныне иначе, чем в 1974 году, когда закончил эту книгу. Там, на первой странице, я не соглашался с теми, кто говорил о том, что Достоевским стало зани­маться выгодно — верный путь к степеням и званиям. Опирался я в основном на свой опыт — мой путь был очень тернист. Но се­годня я вижу совсем иное положение — для многих, действитель­но, выгодно.

На второй странице я выделял три периода в развитии советского достоевсковедения. Теперь я вижу периодизацию совсем иной. И еще в чем-то изменились мои взгляды.

Но вносить эти изменения в данный текст я не хочу. Мне хочется, чтобы читатель прочел мои мысли в том виде, в каком я их безуспешно пытался высказать тогда, когда мои наиболее рьяные критики, кстати, бегущие ныне, поскольку это разрешено, впереди прогресса, верно служили застою, формально немного фрондируя.

Что до периодизации советского достоевсковедения (а вопрос этот я считаю очень важным), то свои взгляды на нее изложены мною в законченной 6-томной монографии «Вокруг Достоевского». Там, на основе предложенной периодизации, дана история совет­ского достоевсковедения, включающая как общественный, так и мой личный опыт. Написал я эту работу только после того, как выработал свою собственную, ни от кого не зависимую концеп­цию творчества Достоевского.

Не знаю, как долго этой работе придется лежать в моем сто­ле, но хочу верить, что меньше, чем той работе, которую я ныне представляю читателю.

Профессор Ю. Кудрявцев

28 февраля 1988 года Москва

Прошло то время, когда у нас Достоевского почти не изучали. Но знали. Не изучая, знали. Теперь творчество писателя изучают серьезно. И не так уж уверены, что знают. Пишут о Достоевском много. И хотя часто повторяют друг друга, но появляются и новые осмысления этого художника.

Пишут много, а отсюда разговоры о том, не слишком ли ув­лекаются Достоевским, не произошел ли определенный перекос в исследовании русской общественной мысли. Все о Достоевском, да о Достоевском, как будто нет других. Есть и другие, конечно. Но им в свое время было уделено внимание исключительное. Нельзя сказать, что и они осмыслены достаточно полно, слов бы­ло высказано больше, чем мыслей. Но о Достоевском мало было и мыслей и слов. Иногда даже говорят о какой-то моде на До­стоевского. В забывчивости высказывают мысль, что занимать­ся Достоевским стало выгодно. Это якобы верный путь к полу­чению всякого рода званий, степеней, словом — лавры на шею. Заблуждаются. Какие лавры, — сохранить бы шею. Не знаю я людей, сделавших на Достоевском «капитал». Больше теряют.

Подобные взгляды базируются, помимо всего прочего, на не­дооценке места Достоевского в современном мире и переоценке всего, написанного о художнике.

Творческое наследие Достоевского современно в полном смыс­ле этого слова. Проблемы, писателем поставленные, и в настоя­щее время не разрешены до конца. Да вряд ли и вообще их мож­но когда-нибудь разрешить до конца. А потому, говоря о Досто­евском, говорят и о современности.

Острота постановки проблем, противоречия в этой постановке позволяют по-разному толковать наследие Достоевского. А пото­му не является случайным включение писателя в борьбу идей современного мира.

Достоевский — один из наиболее значительных звеньев в ис­тории русской культуры. Изолировав это звено молчанием, мож­но крайне обеднить эту культуру и разорвать цепь ее развития.

Достоевский — один из наиболее видных деятелей истории мировой культуры. Доказывать данное положение не надо. Это общеизвестно. Можно сослаться лишь на то, что уже несколько лет существует Международное общество исследователей жизни и творчества Достоевского.

И наконец, Достоевский — один из наиболее читаемых в ми­ре писателей. А далеко не каждый из читателей способен самостоятельно постичь всю глубину сложного мира этого ху­дожника.

Осмыслен же Достоевский у нас пока еще явно недостаточно. Причин этому много. Но не о них сейчас речь, а о факте как таковом. Наши работы порою не помогают читателю, а сбивают его с толку.

Два противоположных подхода к Достоевскому, творческий и догматический, выделенные мною еще в первой книге о Досто­евском [1] применительно к литературе, вышедшей до 1964 года, су­ществуют и сейчас. Они прошли, находясь в борьбе, через все наше достоевсковедение. Борьба между ними шла с переменным успехом. И в зависимости от успеха той или иной стороны я ви­жу три, более или менее четко очерченных периода в достоевсковедении. Первый — до тридцатых годов: преобладает творчес­кий подход. Второй — до середины пятидесятых: преобладает подход догматический. Третий — по настоящее время: творческий подход упорно стремится занять господствующее положение в науке о Достоевском. Это, пожалуй, одно из немногих стремлений к господству в науке, которое можно лишь приветствовать. Гос­подство это далеко еще не достигнуто. Борьба и теперь идет с переменным успехом. Но те достижения в науке о Достоевском, которые появились за последние почти двадцать лет, обязаны под­ходу творческому.