Анатолий Горло - Аве, Цезарь

Тарантус вынул из кармана блокнот, полистал его:

- Надеюсь, вы не станете возражать против рабочей гипотезы, что перспективность любого предприятия определяется в первую очередь индексом прибыли? Так вот, по разделу "шантаж на семейной почве" за пять месяцев текущего года мы имеем.... один момент, у меня всe записано... вот - два миллиона сто двадцать тысяч сорок восемь гурарров чистого дохода! Для сравнения напомню, что за тот же период королевск!;а семейство увеличило свой доход лишь на два миллиона тринадцать тысяч гурарров - сведения получены из самого надежного источника, но об этом позже... Хотите еще пример?.. Тогда возьмем графу "злоупотребление служебным положением"...

Дверь распахнулась:

- Гражданин Крус и гражданка Изабелл на выход!

- Так что передать президенту нашего общества? - захлопнув блокнот, шепотом спросил Тарантус.

Крус бросил с порога:

- Передайте, что я доберусь до него!

- Боюсь, как бы для этого вам не понадобился поводырь! крикнул вдогонку Тарантус. - До скорого, зайчик!

Последнее относилось к Изабелл, которой из-за "налапников" пришлось действительно прыгать по-заячьи...

XII

Автоинспектор вежливо протянул Крусу телефонную трубку и шепотом произнес:

- Господин Фоббс.

Крус молча показал на наручники.

- Одну секунду, господин Фоббс, - пролебезил в трубку автоинспектор и, бережно опустив ее на стол, снял с детектива наручники.

Крус молча показал на Изабелл.

И лишь убедившись, что с Изабелл сняты так безоСразившие ее "налапники", детектив взял трубку;

- Крус слушает.

- Что случилось, детка? - послышался голос шефа. - Опять влип в историю?

- Да, презабавная история, шеф. Есть тут один любопытный слепой. Как только покончим с Цезарем, я обязательно им займусь... вместе со старшим сержантом...

Крус вопрошающе взглянул на автоинспектора.

- Брумс, - подсказал тот.

- ...Брумсом, который, может быть, сам того не желая, оказал мне неоценимую услугу, посадив в одну камеру с этим субъектом!

Трубка весело заклекотала:

- Если тебе уж очень не терпится, детка, можешь заняться твоим слепым прямо сейчас! С Цезарем уже покончено, он сидит у меня, ха-ха, в симпатичных наручниках! Клюнул на голый крючок, болван!

- Вы имеете в виду того красавчика, которого вытащили из угловой камеры?

- Вот-вот, Цезаря Гриса! Мы собрали против него столько улик, что...

- Извините, шеф, - перебил его Крус, - но вы тоже клюнули на голый крючок!

- Что ты хочешь сказать, детка?

- Я хочу просить, требовать, чтобы вы без меня ничего не предпринимали, шеф!

- Ага, понимаю, - в голосе Фоббса зазвучали издевательские нотки, - супердетектив Крус выступил в поход и вдруг, оказывается, его опередил начальник полиции! Тогда он советует ему приостановить наступление, чтобы иметь возможность первым вступить в освобожденный город - на белом коне! Вся Гурарра ликует: "Новая блестящая победа Ясноглазого Шпика"!..

- Шеф, вы несете чушь!

- Ну вот что, полководец, - прорычала трубка, - займись-ка лучше тем слепым! А еще лучше - возвращайся домой вместе со своей сучкой!

Крус побледнел и медленно опустил трубку.

- Вы слышали? - обратился он к автоинспектору, и голос его дрогнул. - Он снова назвал ее сучкой!

Старший сержант Брумс внимательно посмотрел на Изабелл и, не заметив никаких опровергающих фактов, шепотом спросил:

- Извиняюсь, а кто - она?

- Изабелл, - сказал Крус и направился к двери. - Пошли, Изабелл.

XIII

Режиссер нервно расхаживал у пульта, поглядывая на контрольные экраны. На одном Крус и Изабелл шли по безлюдной улице. На другом Абабас двигался по тюремному коридору. С третьего экрана смотрело жующее лицо Касаса.

- Касас, ты скоро? - не скрывая раздражения, бросил режиссер. - Опять ЧП: по-моему, Крус выходит из игры!

- Вы дадите мне, наконец, поесть по-человечески? - возмущенно икнул комментатор. - Включите пока музыку!

Син-син тихо выругался на отборной латыни и включил кнопку "муз."

В эфир полилась музыка - тревожная, местами зловещая, развивающая "тему преступления" из предыдущих серий "Необыкновенных приключений"...

Син-син увидел, как под эту музыку (естественно, не слыша ее), Абабас вошел в тюремную камеру, в которой находился Грис. Пинком согнав с нар арестанта, Абабас выхватил нож и распорол подушку. Оттуда вместе с опилками посыпались бумажные банкноты, притом последних было больше, чем опилок...

У Гриса затряслась нижняя челюсть, и он в ужасе закрыл глаза. Абабас осклабился, еще одним пинком заставив Гриса собрать деньги обратно в подушку. Когда Грис поднялся и протянул подушку полицейскому, его челюсть все еще продолжала дрожать. Возможно, в душе Абабаса проснулось "реликтовое чувство сострадания", и он молниеносным ударом возвратил челюсть неудавшегося императора в состояние относительного покоя. Грис рухнул на колени и, выпучив глаsa, уставился прямо в объектив телекамеры, как бы вновь выступая в роли рекламного актера, на этот раз рекламируя не зубную пасту, а зуботычины бравых гураррских полицейских...