Array Журнал «Полдень, XXI век» - Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 4

Пока фантазия моей новой знакомой взбиралась на новые и новые вершины, бутылка пива закончилась, и я привстал из-за стола.

— Ты не возражаешь, если я схожу за новой бутылкой? — спросил я Ла-На. — Тебе принести ещё апельсинового сока?

— Ой, да, пожалуйста! Он такой вкусный — с маленькими кусочками апельсина… Я такого никогда раньше не пробовала, — обрадовалась Ла-На.

Я выбрался из-за стола и направился к стойке, где немочка с беличьими зубами и белобрысым хвостом волос раскладывала чистые ножи и вилки по пластиковым ящикам… Тридцатилетняя мировая война! Это она что-то действительно расфантазировалась… Видимо, столетнюю войну вспомнила, вот и придумала… На самом деле никто там сто лет мечом не махал, просто потом, лет через пятьсот, историки договорились и объединили серию войн между Англией и Францией под таким названием… Кто знает, может ещё через пятьсот лет Первую и Вторую мировые войны объединят для простоты понимания… ну а какой-то период мира между ними просто потеряется среди веков и тысячелетий… Я вдруг замер, поражённый ходом своих мыслей. Неужели и эта малышка с китайской мордочкой рассуждала так же, разыгрывая передо мной свой забавный спектакль? Ведь получится как раз тридцать один год, если считать две мировые войны за одну!

Задумавшись, я даже не сразу взял сдачу, так что белочке пришлось нетерпеливо покачать протянутым мне кулачком с монетами и сказать «Битте!». Держа в руках новую бутылку пива и стакан с апельсиновым соком, я повернулся и торопливо пошёл обратно. Однако уже через пару шагов я понял, что можно не спешить, — за столиком в углу никого не было…

Неверно было бы представлять, будто химия и алхимия — стадии развития одной науки, изучающей свойства веществ. Разумеется, химия позаимствовала у старшей сестры часть её богатейшего инструментария, но не более того. С точки зрения современного науковедения, алхимия не является естественной наукой, это гуманитарная дисциплина, проблемы этики пронизывают каждый её постулат, а раскрытие тайн природы — не более чем одна из промежуточных стадий алхимического делания. Сама парадигма алхимического мышления отличается от естественно-научной парадигмы нового времени.

Неверен также и взгляд на алхимию как на способ получения золота из неблагородных металлов. Задача эта вовсе не ставится алхимией, даже в качестве промежуточной цели. Презренный металл алхимика не интересует. Технически проблема решаема, но моральный запрет реализуется в столь императивной форме, что обойти его невозможно. Это не исключает существования мошенников и шарлатанов, трущихся возле алхимии и вокруг спонсоров, которым они обещают златые горы (в самом прямом значении этих слов). Конец этих господ всегда одинаков, варьируется лишь способ казни.

Что касается подлинных адептов, таких как Гермес Трисмегист, Альберт Великий, Роджер Бэкон или Василий Валентин, то все они были бессребрениками и никому золотых гор не обещали, честно предупреждая вступающего на тернистый путь искателя истины, что материального благополучия он здесь не обретёт, а собственное состояние погубит практически наверняка.

Но если получение золота для алхимика под запретом, то чем же занималась алхимия? В любом справочнике, изданном в течение последних трёхсот лет, именно трансмутация элементов ставится во главу угла алхимического делания. Тут нелишне вспомнить то, что мы бездоказательно постулировали в первом абзаце. Алхимия — наука гуманитарная, и не следует её термины понимать буквально. В гуманитарных дисциплинах золото — символ совершенства. Когда мы говорим, что у человека золотые руки или золотой характер, это не означает, что они отлиты или отчеканены из элемента номер семьдесят девять. Точно так же золото, которое является целью алхимиков, не представляет собой металл, но нечто в высшей степени совершенное.

Подобный подход противен самому способу мышления современного учёного. Что это за наука, если золото у них не золото, ртуть — не ртуть, а результат принципиально невоспроизводим и зависит от чистоты помыслов адепта? Да, конечно, алхимия с нашей точки зрения — не наука, а скорей — искусство. При этом она находится в тесном и недружественном контакте с другой ненаучной дисциплиной прошлого — богословием.

Забудем на некоторое время о научно-естественной парадигме и подумаем, как это всё понималось образованными людьми Средневековья, в том числе — алхимиками.