Array Журнал «Полдень, XXI век» - Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 4

Максимилиан поднял глаза и столкнулся с двумя огромными голубыми испуганными глазами пятилетнего малыша, который выглядывал из-за маминой юбки. Максимилиан подмигнул малышу, а потом продолжил то, что с этого момента он считал самым главным делом своей жизни.

…В чаще лопуха было так же глухо и дико, как в густом лесу, и вот там-то и сидела на яйцах утка…

Не знаю, что мною движет сейчас. Скорее всего, я просто боюсь. Боюсь исчезнуть, не оставив следа. Мне тридцать два, я в предхристовом здравии. Как и математику Декарту в свое время, мне не дают покоя три вещи: время, любовь и смерть.

Как вам объяснить?..

Мы все чуть-чуть измазаны в среде. Нас припорошила пятница. И неосторожно всей стопой мы вляпались во вторник. Наши волосы вымыл понедельник. А четверг расписал тело красными горошинами. Мокрыми тряпками отшлепала по щекам суббота.

Что с воскресеньем? А воскресенья нет. В неделе шесть дней. Вы не знали?

И именно в таком порядке…

Думаете, я сумасшедший? Вы чертовски проницательный читатель, с вами приятно!

Эссе на календарике… Ладно, не буду больше.

Все началось с того, что я начал отправлять эсэмэски. Вы тоже? Удивительное рядом! Только я начал отправлять их во сне. Набирал, мысленно представляя буквы, и посылал друзьям. Самое прискорбное заключалось в том, что мои сообщения приходили адресату. Взаправду. С неизвестного номера. Да, должен согласиться, если бы номер отправителя определился, это была бы песня! Я тогда, пожалуй, побрил бы голову в поисках штрих-кода на затылке, как у Хитмена.

Уж не знаю, как кто, а я почиваю преимущественно ночью. И сообщения типа: «Привет, жопа! Че не спишь?», полученные в полчетвертого, бурной радости у друзей не вызывали, что понятно. А вот я радовался, как дитя. Потом надоело.

Одно время душила гордость. Все подмывало сделать заявление в трагической атмосфере, что это, мол, все я, ментально!.. Ну и что? Получил бы в глаз… Ментально там или ректально, голова же есть на плечах — в полчетвертого ночи людей будить? А стал бы настаивать… Эх-х! Вы читали мое эссе на календарике? Вот и друзья читали. Отвели бы к наркологу. Точно!

Кстати говоря, родилось это эссе там, за границей яви. И непременно бы забылось утром без следа, как забываются все гениальные выкидыши подсознания, если бы не было упаковано в текстовый формат и переправлено себе на трубку. Как использовать новую способность, помимо записной книжки для полусонных идей, я не придумал. Практическая сторона сколь необычного, столь и бестолкового свойства сводилась к грошовой экономии на услугах оператора сотовой связи. Это лишний раз подтверждало мой вывод о том, что истинное чудо абсолютно бесполезно в быту.

Потом я стал следить за временем во сне. Часы самых разнообразных форм, расцветок и конструкций являлись моему взору по первому требованию и показывали, собака, точное московское время. Я уныло отсчитывал последние секунды до подъема и опять же пребывал в неведении, плакать мне или смеяться.

Потом я начал слышать радиостанции в FM-диапазоне. Стало веселее. Бодрящиеся полусонные диджеи дышали кофейными парами в эфир и несли туда же всякую чушь. Основная пурга приходилась, конечно, на утренние часы, но я уже просыпался, благо-дело.

Потом я стал видеть людей. Дома, огни рекламных вывесок, машины. Один и тот же незнакомый город снился мне во все новых и новых подробностях. Я читал афиши и объявления, слышал разговоры прохожих, вестибюли подземки обдавали теплым резиновым ветром и гулом. Я педантично попадал именно на то место, откуда утром меня выдирал будильник. Если происходящее и было фантазией, то точно не моей.

Я подолгу бродил по многочисленным улицам, размышляя в числе прочего о природе шизофрении. Однажды мужик, посасывающий пиво на лавочке, проводил мою фигуру долгим взглядом и пихнул локтем соседа:

— Гы-гы, глюк!

Мир реагировал на меня.

Он был реален.

Ее я встретил позже. Расфуфыренная дамочка в короткой, открывающей ноги по самое «не балуйся» юбке опиралась полупопием на красный кабриолет и целилась в меня из пистолета. Должен признаться, что я по натуре человек весьма осторожный и переть грудью на амбразуру абсолютно не мой стиль. Даже во сне. Однако я почему-то был уверен, что дамочка не выстрелит.

Пистолет трижды гавкнул мне в лицо, настаивая на обратном.

— Вах! Боюсь! — я скорчил мину.

Выстрелы не принесли никакого вреда, но все равно было неприятно. Еще не хватало, чтобы кто ни попадя в меня шмалял почем зря.