Роберт Уильямс - Сочинения в 2-х томах

По тону его можно было подумать, что он полагал, что уже слишком много людей знают его секрет.

В доме Миллера его поместили в комнате для гостей. Рут Миллер обнаружила, что его присутствие породила тревожащую ее проблему.

— Я должна попросить тебя сосать мятные конфетки, — заявила она мужу.

— Зачем? — не понял он.

— Затем, чтобы я могла различать вас в темноте, — ответила жена.

— О, он не сделает ничего подобного! — дошло до Миллера.

— Откуда ты это знаешь? Он ведь живой мужчина, не так ли? — Этим она намекнула, что мужчина способен на все, что угодно.

Впервые Гарольд Миллер понял, что, с ее точки зрения, ситуация могла стать не такой уж идеальной.

— Мы придумаем пароль, — решил он. — Что-то вроде Джек Фрост. Ты говоришь: «Джек», и если я не отвечу: «Фрост», ты не пустишь меня в спальню.

— А что, если он подслушает пароль?

— Если он подслушает, мы просто изменим его.

— Когда? После ?

— Ты делаешь из мухи слона. Этот человек очень важен. Будь же благоразумна.

— Для меня важно знать, кто спит со мной, — ответила Рут.

Но страхи ее оказались необоснованными. Старый Гарольд, кроме всего прочего, оказался истинным джентльменом. Живя вместе с ними, казалось, он чувствовал, что обрел настоящую семью. Молодой Гарольд понял, что этот человек невероятно одинок.

В биохимической лаборатории Фонда они начали свои тесты. По Фонду всегда бродили какие-то странные личности. И Старый Гарольд был принят остальным штатом, как один из таких. Он охотно сотрудничал со всеми. Он не только перестал быть одиноким, но впервые в жизни нашел людей, с которыми мог откровенно говорить, людей, которые поняли его и не стали поднимать на смех. Грофф хотел делать записи всего, о чем он рассказывал, и утверждал, что так можно раскрыть много загадок истории. Клерборн насмехался над этой идеей.

— Мы создаем историю. К черту загадки седой старины! — Клерборн, маленький человек с каким-то ущемленным личиком, был талантливым биохимиком, но чувствовал себя постоянно подавленным, хотя и старался побороть это ощущение. — Просто подумай, если мы сможем раскрыть эту загадку, впереди нас ждут миллионы! Миллиарды! — Он сощурился при мысли об этом и замолчал.

— Если вы собираетесь делать на мне деньги, то я пас, — заявил Старый Гарольд.

— Но почему? — вызывающе бросил Клерборн. — Деньги очень важны.

По тону его было понятно, что он считал деньги самым важным из всего существующего.

— Несомненно, их должно быть достаточно, чтобы хватило на прожитье, — ответил Старый Гарольд. — Но я много раз видел, как люди ломают себе жизнь, становясь слишком жадными или стремясь получить денег больше, чем им было нужно.

— Я тоже такого мнения, — поддержал его Молодой Гарольд. — Мы работаем здесь не за деньги, мы работаем ради Рода Человеческого. Если мы сумеем овладеть процессом замедления старения, это должно быть доступно всем людям, независимо от их расы, цвета кожи или общественного положения.

— Да вы оба просто сентиментальные идеалисты, — заявил Клерборн.

— Лучше пусть меня с благодарностью вспоминает хотя бы один человек, чем я буду иметь миллион долларов, — заявил Старый Гарольд. — Я не стану помогать вам разбогатеть. Да я бы сто раз уже мог разбогатеть, если бы захотел!

В этом он был непреклонен. Клерборн больше ничего не говорил на данную тему.

РАБОТА НАЧАЛАСЬ и продолжалась.

Они вчетвером образовали особую группу. Формально они входили в более многочисленную команду Фонда, большую часть работ которой финансировал человек по имени Моргеншталь. И как-то Моргеншталь посетил их. Он вошел в биохимическую лабораторию внезапно, сопровождаемый доктором Клакстоном, директором по научно-исследовательской работе Фонда. Молодой Гарольд поднял взгляд от микроскопа, где изучал образец крови, и увидел обоих, стоящих в дверях. Старый Гарольд сидел тут же. Они только что взяли у него очередной образец крови для анализа. Они так часто делали это, что он шутил, что они должны встроить ему в руку застежку-молнию, чтобы проще было вскрывать вену. Клерборн и Грофф работали с центрифугой.

— У нас гости, — сказал сидящий Старый Гарольд.

Голос его был тихим, но в нем крылось предупреждение, словно он уже видел когда-то и не любил этих людей.

Моргеншталь стоял в дверях. Ему было лет шестьдесят пять, и на его лице начали появляться серые пятна, отмечающие появление старости, носил он темные очки и опирался на тросточку. Он стоил больше миллионов долларов, чем было в нем фунтов весу, источником его богатств была нефть, и, по слухам, его не волновало, как он получил свои деньги, главное — он их имел. За последние несколько лет он заслужил репутацию филантропа. МОРГЕНШТАЛЛЬ ЖЕРТВУЕТ ЕЩЕ ОДИН МИЛЛИОН НА БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ — захлебывались все газеты. Недоброжелатели же шептались по углам, что этими деньгами он купил себе известность доброго филантропа.