Роберт Уильямс - Сочинения в 2-х томах

— Но если вы уже пользовались этим именем, как так получилось, что вы снова оказались Гарольдом Миллером? — спросил Эд Грофф.

Клерборн стоял безмолвный и напряженный, не принимая участие в расспросах.

— Думаю, это произошло просто потому, что я забыл, что уже использовал это имя в этой стране, — ответил пациент. — У меня было столько имен, что трудно упомнить все. Я не понимал, что происходит, пока вы не вошли в эту дверь, — закончил он, глядя на Гарольда Миллера. — Как только вы вошли, я тут же понял, что допустил ошибку и дважды использовал одно и то же имя, а так же наткнулся на одного из собственных внуков.

Была какая-то связанность в этой истории, обоснованность всех подробностей, что придавала ей достоверность. Эд Грофф кивал. Он даже перестал искать в ней бреши. Что же касается Гарольда Миллера, он уже принял за очевидный факт историю этого человека.

Он встретился со своим пра-пра-прадедом, человеком, которому больше девятисот лет.

Стоя у стены, Клерборн внезапно откашлялся и впервые заговорил.

— И каким же образом вы не стареете? — спросил он.

— Я НЕ ЗНАЮ ответа на этот вопрос, — сказал пациент. — Я пытался в этом разобраться, но ничего не получалось. Я не химик. Я только знаю, что сердце у меня бьется гораздо медленнее, чем у среднего человека: примерно сорок ударов в минуту вместо обычных семидесяти. Во мне есть что-то, что не дает мне стареть, но я понятия не имею, что именно.

— А как насчет болезней? — спросил Эд Грофф.

— Я переболел всеми, — фыркнул пациент. — Холера, сифилис, черная чума, сыпной тиф, дифтерия и пневмония, грипп... Но то, что во мне мешает стареть, оно не дает и болеть как следует. Сыпной тиф продолжался два дня, сифилис — день. С холерой было похуже, она уложила меня на целую неделю. Думаю, я неуязвим для большинства болезней, так как переболел уже всем.

— Значит, вы не делаете ничего, чтобы не стареть, — сказал Гарольд Миллер.

— Не делаю, — был получен ответ. — У меня было долгое младенчество и затяжное детство. Я не становился зрелым мужчиной лет до сорока. Что бы там не давало мне стареть, это что-то врожденное.

— Тогда вы — настоящая биологическая мутация, — заявил Гарольд Миллер.

Была лишь одна возможность решения проблемы старения до возникновения науки, и решена она была не людьми, а самой природой. В результате случайной комбинации генов, природа могла произвести человека, стареющего значительно медленнее обычных людей. Это и было решение, которое имел в виду Миллер, когда понял, что пациент говорит правду. Вероятно, это могло происходить не чаще, чем раз на миллиард рождений, но могло .

Может ли человек обнаружить все, что делает природа, может ли человеческий разум проникнуть во все секреты естественных процессов? Вся научная деятельность основывается на убеждении, что может.

Гарольд Миллер хотел было что-то сказать, но передумал. Вопрос этот был так важен, что он не знал, хочет ли задать его.

— Будете ли... — На секунду он заколебался, затем продолжал: — Вы поможете нам? Позволите нам исследовать вас? Позволите нам попытаться узнать, почему вы не стареете?

— На самом деле я все же старею, — поправил его пациент. — За каждые тридцать лет жизни я старею примерно на год, по моим прикидкам.

— Но...

— Я прожил уже так долго, что могу и дальше жить подобным образом, — перебил его пациент. — Да. Я помогу вам, чем смогу. Но с одним условием.

— Все, что скажете, — воскликнул Гарольд Миллер.

Он был слишком взволнован, чтобы мыслить ясно. Здесь, у них на руках, был единственный на Земле человек, который мог бы решить все их исследовательские проблемы. Тщательное, полное исследование этого пациента могло бы раскрыть один из наиболее охраняемых законов природы.

— Какое у вас условие?

— Вы будете держать в тайне правду обо мне. Вы не расскажете никому — и я имею в виду, вообще никому , — кто я такой.

— Обещаем, — ответили друзья в унисон.

— Тогда я помогу вам, — сказал пациент.

ОНИ ЗАБРАЛИ его из больницы в тот же день, несмотря на протесты молодого врача, который волновался по поводу слишком медленного сердцебиения и настаивал, что с этим нужно что-то делать. Гарольд и Рут Миллер отвезли пациента к себе домой. Поскольку он и Гарольд были так похожи друг на друга, и к тому же носили одинаковые имена, они решили представить его своим друзьям и сотрудникам Фонда, как кузена.

— Человеку в моем положении приходится научиться хранить свои тайны, — объяснил он. — Никакой рекламы. Нельзя никого посвящать в эту тайну, кроме тех, кто уже знает ее.