Ника Созонова - Сказ о пути

— Они устали и ушли. У нас все так поступают: как только начинают чувствовать, что жизнь не приносит больше радости, а только утомляет — уходят.

— Куда?

— Не знаю. Но когда придет время, и я пойму, что мне пора, я уже буду знать, куда идти.

— Ты не скучаешь по ним? Не грустишь?

— Скучать? Грустить? — Девушка нахмурилась. — Я не знаю таких слов. Что они обозначают? Это слова из твоего мира?

Дийк промолчал, потрясенный. Он не представлял, как объяснить эти понятия тому, кто ничего о них не знает. Да и возможно ли вообще такое?..

— Уни, а ты знаешь, что такое боль? — спросил он после паузы. — Это слово тебе знакомо?

— Конечно! — Девушка облегченно рассмеялась. — Когда я вчера крошила к обеду овощи, порезала руку, и мне было больно. Правда, недолго: я помазала ее мазью, и рука перестала болеть.

— А ты знаешь, что такое душевная боль?

— Странный ты! Как может душа болеть? Ведь ее нельзя ни порезать, ни обжечь. Такого не бывает.

— Понятно…

Дийк почувствовал неизъяснимый страх, почти ужас. И пугало его не что-нибудь, а смеющаяся девушка с милым и добрым лицом.

— Вопросов больше не имею. Что ж, нельзя заставлять Принцессу ждать — я готов. Можем отправляться во дворец. Или в замок.

— Глупый, никуда отправляться не надо. Проходы во дворец есть в каждом доме.

Уни повела его за собой на второй этаж. В совершенно пустой комнате стояло большое зеркало. Над ним — портрет в полный рост женщины зрелых лет в строгом темно-лиловом платье. Лицо ее было добрым и задумчивым, а над высоким лбом блестела маленькая серебряная корона.

Девушка провела ладонью по зеркальной поверхности, и она пошла рябью, а потом и вовсе пропала, явив взору другое помещение. Статная и величественная госпожа с седыми волосами, поднятыми в высокую прическу, ждала его по ту сторону рамы.

— Иди! — Уни слегка подтолкнула его в спину. — Я тебя здесь подожду. Когда захочешь вернуться, попроси Принцессу, и она покажет, как попасть обратно.

Дийк шагнул вперед.

Принцесса приглашающим жестом показала на кресло напротив себя.

— Приветствую вас, странник. Уни сказала мне, что у вас есть вопросы.

— Да, вчера было несколько, а сегодня с утра нарисовалась еще парочка.

Промир знал за собой одну особенность: чем выше титул его собеседника, тем сильнее он начинает… нет, не дерзить, но говорить независимо и раскованно. То была своего рода защита от блеска и мишуры сильных мира сего, от их возможных посягательств на его драгоценную свободу. Вот и сейчас он ответил нарочито небрежно, с насмешливой улыбкой.

Принцесса никак не выразила неудовольствия его тоном, напротив, улыбнулась в ответ, и совсем без иронии. На щеках ее обозначились такие же ямочки, что и у Уни. И выражением лица она напоминала его милую хозяйку, хотя была старше той лет на тридцать.

На стене, как и в доме Уни, висел большой портрет Королевы. Сравнивая двух правительниц — бывшую и настоящую, Дийк отметил, что кроме цвета одежды у них не было ничего общего. Круглые глаза Принцессы лучились легкомысленным весельем. Важной и величественной она могла показаться лишь в первый момент. Пожилая девочка — такое определение хотелось ей дать. Даже высокая прическа серебристых волос, как оказалось при ближайшем рассмотрении, венчалась вовсе не короной, но двумя розовато-лиловыми бантиками.

— Вот и хорошо! Но не обсуждать же важные дела на голодный желудок? Мне кажется, вы еще не завтракали, и мне бы хотелось попросить вас разделить со мной мою скромную трапезу. Обычно я встаю поздно, и завтрак у меня не утром, а днем.

Промир пробормотал слова благодарности.

Стол во дворце не сильно отличался от стола его хозяйки — и набором блюд, и посудой. Было много сладостей и фруктов, а в качестве напитков преобладали сливки и виноградный сок. Подававшие еду слуги двигались быстро и весело, и даже слегка пританцовывали, лавируя между мебелью и позванивая подносами, словно бубнами.

Насытившись, Дийк с удовольствием откинулся на спинку кресла и обратил выжидающий взор на сидевшую напротив женщину. Принцесса промокнула испачканные вишневым сиропом губы салфеткой, затем с мечтательно-рассеянным выражением принялась сворачивать из нее то ли кораблик, то ли журавлика.

— Тело ваше насытилось, и теперь ждет насыщения душа, не так ли? Задавайте же свои вопросы. Я внимательно слушаю.

— Расскажите о вашем мире. Что должно было произойти, чтобы он стал таким, как теперь?

— Вам понравилось у нас? Конечно, да, иначе и быть не может. Вы можете остаться здесь, и ваша милая девочка тоже. Мы всегда рады гостям, которые согласны стать людьми.