Татьяна Грай - Сайт фараона

На кухне стало тихо, и он отправился в ванную. Его давно уже сильно клонило в сон.

Глава шестая

...он снова был кристаллом, чистым, прозрачным, холодным... но, отражая и преломляя в себе реальность, он странным образом ощущал боль мира... страдания существ, наполняющих бесчисленные вселенные, разбросанные в тишине пространства... живые и теплые, они мучились из-за того, что не в силах были осознать природу вещей, бессмысленность и пустотность вечного циклического существования в новых и новых рождениях... он не знал, как помочь им, но желал этого... как сочетается его собственная боль сострадания с его же кристаллической структурой, он не понимал... да его это и не интересовало... он просто фиксировал все... а потом чья-то гигантская рука подхватила его и вынесла из черноты, и положила на лоскуток красного бархата... и он стыдливо заалел, преломив льющийся сквозь него красный свет... но его собственная природа ничуть не изменилась от того, что он стал выглядеть иначе...

Солнечный луч упорно лез под его закрытые веки, а на кухне кто-то напевал "Солнечную песню" из репертуара "Бони М": "Sunny, I love you..." Несколько озадаченный этим неожиданным совпадением ощущения и звука, он открыл глаза и прислушался. Пела, безусловно, не старуха. Голос был молодым и мягким... но тоже довольно низким. Похоже, в этих краях колоратурное сопрано не в чести, подумал он, выбираясь из-под одеяла, собирая постель с тахты и запихивая ее в нижнюю часть шкафа. Неужели у старухи гости? Вот сюрприз... Ну, как бы то ни было, ему все равно придется пройти через кухню в ванную... Он неожиданно понял, что боится встречи с новым, незнакомым человеком...

Но почему?

Может быть, он просто боится женщин, вообще молодых женщин?

Он замер на месте, невидяще глядя на белую дверь комнаты и обдумывая это предположение. С того момента, как он, забыв обо всем, вернулся в жизнь, он общался с тремя женщинами. Лиза. Старуха. Толстая тетка с вишнями. Но Лиза не женщина, а ребенок. Старуха давно миновала тот возрастной рубеж, когда женщина может представлять серьезную опасность для мужчины. Тетка с вишнями... ну, это вообще не женщина, по определению. Это квашня на ножках. Впрочем, сама-то себя она считает... но это как раз неважно. Сама себя она может воображать хоть маркизой Помпадур (а кто это такая?), все равно воспринимать ее как женщину невозможно.

А вот голос, продолжавший звучать на кухне, принадлежал не просто существу женского пола. Тут уже другой расклад... и ему страшно. Действительно страшно, он уже понял и осознал это.

Судя по всему, в его прошлом имеется печальный опыт... вот если бы еще и вспомнить, в чем конкретно этот опыт состоит! Но, увы, пока не удается. Ничего не удается вспомнить. Ничегошеньки...

Он не знал, сколько времени стоял он так, глядя на дверь своей комнаты, но голос вдруг затих. Понадеявшись, что незнакомка вышла, он приоткрыл дверь и выглянул. В кухне и вправду никого не было. Он, поплотнее запахнув старухин халат, пулей промчался в ванную комнату, успев заметить лишь то, что и окна, и дверь на веранду распахнуты настежь, и по кухне с удовольствием гуляет сквозняк.

Закончив стандартные утренние процедуры, он уставился на свое отражение в зеркале и в очередной раз задумался над проблемой бороды. Бриться или нет? Быть или не быть ему лохматым лесовиком? Или лучше приобрести вид несколько более цивилизованный?

Его раздумья были прерваны все тем же голосом, на этот раз обращавшимся к нему:

- Эй, вы там навсегда в ванной поселились? Или будете все-таки завтракать?

Встряхнувшись и глубоко вздохнув, он вышел из-за баррикады.

Солнце проникало в кухню лишь во второй половине дня, и в слабом свете отраженного утра, в неявственности полутьмы он увидел... ну да, ему показалось, что он увидел живое чудо.

Перед ним стояла девушка - молодая, но отнюдь не девчонка, как Лиза... высокая, удивительно стройная, с тонкими чертами лица и огромными глазами, со светлыми пышными волосами, окружавшими ее голову на манер золотистого нимба... и она смеялась.

- Здравствуйте, - сказало чудо. - Бабуля уехала в гости и попросила за вами присмотреть. Я тут отдыхаю все лето, делать все равно нечего.

На чуде были старые светло-голубые джинсы и ярко-малиновая футболка. Ногти босых ног сверкали зеленым перламутровым лаком.

Он осторожно откашлялся.

- Здравствуйте... а... а когда она уехала?

- Ночью, - весело объяснило чудо. - Позвонила мне в три часа, чертова старуха, и потребовала, чтобы я быстренько перебралась сюда. Ну, с ней спорить не приходится, наверное, вы уже и сами это поняли.