- Погодите немного, выпущу.
Кормил я их рыбой - сам приносил с Кубани, да и сыновья днями пропадали на реке - рыболовы.
- Ешьте! - бросал я рыбу в клетку. Птицы хищно глотали, запивали водой из поставленной чашки и смотрели мне в глаза круглыми внимательными зрачками:
- Выпусти.
Я обещал выпустить, но со дня на день откладывал обещанное. Не хотелось расставаться с красавцами улетят ведь!
С птицами я разговаривал, как с людьми: спрашивал о самочувствии, о чем они думают. Спрашивал об океане, свободе, может, они понимали меня?
В одном я не сомневался: птицы мечтают. Об океанских ветрах, о полете они иногда поднимали крылья, встряхивали ими.
Рассуждая сейчас, после событий, перевернувших мою судьбу, я не могу понять, что общее было между птицами и мной, рисовым агрономом. Однако было. Тому свидетельство - ход событий, обстановка, в которой события начались.
Кровать стояла в углу веранды. Клетка с птицами напротив кровати - на столбе, держащем перила крыльца. Засыпал я и просыпался, птицы были перед глазами. Может, они следили, как я засыпаю и сплю?
По ночам они шевелились, сон их не был спокойным.
Стали неспокойными и мои сны.
Сначала я не заметил этого: кто в зрелые годы придает значение снам? Что-то проходило перед глазами, задевало сознание, а проснешься, тряхнешь головой исчезало. Впрочем, в поездках в часы, когда остаешься с самим собой, в душе поднималось что-то тревожное позовет кто-нибудь, что ли? Поднимешь голову - никого.
Потом пришел шум. Засыпая, я слышал его - ритмичный, тягучий. Что такое? Может быть, устаю? Уставал я и прежде, но такого шума не слышал: "У-ух-х! У-ух-х!" Даже днем задумаешься и слышишь: "У-ух-х!.."
Что-то знакомое, а не поймаешь. Начал прислушиваться. Среди поля встану и слушаю: вспомнится... вот сейчас... У-ух-х! Непонятно! И, как все непонятное, это пугает. Я стал зажимать уши ладонями, затыкать ватой. Шум только усиливался.
. Я уже ни о чем не мог думать. Не мог читать.
- Что с тобой? - спросила жена. - Ты болен?
Что я мог ей сказать?
И вдруг - да ведь это морской прибой! К ударам примешивался шорох, скрежет, как будто терся камень о камень!..
На какой-то миг это меня успокоило. Объяснение найдено. Но тут же пришли вопросы: откуда прибой?
От дома до моря сто километров!.. Между тем прибой бился у меня в ушах, как гигантское сердце.
И - наверно, одно к другому - перед глазами стало возникать море. Приляжешь даже не задремать какой сон при часовом перерыве? - прикроешь глаза появляется море. Как-то странно появляется, будто я смотрю на него сверху, плыву над берегом. Прибой набрасывается на скалы, камни блестят влажные, а я плыву - лечу, и навстречу мне ветер. Картина была до того реальной, что я впервые это привиделось днем - не раскрывал глаз: не упустить бы море, вскинул руку ощупать стену. Дома я, стена рядом. Значит, мне снилось. Сон, однако, двойной: я дома, и я над морем, ощупываю стену веранды и лечу над водой... Мыслил я очень отчетливо и раздвоение ощутил с испугом: сон наяву привлекал и тревожил одновременно.
Вечером пришло то же; волны, прибой. Бывал я на Черном море. На сочинских пляжах. Но море, которое видел теперь, было другим.
Так стало повторяться из ночи в ночь. Иногда картина менялась: уходил берег, внизу были волны, впереди линия горизонта. Гул прибоя стихал, слышался шелест пены на гребнях волн.
Опять менялось: горизонт валился наискосок, в глаза ударяло солнце. Я сжимал веки, а когда поднимал их, видел перед собой корабль...
Вставал с постели, этим, наверно, будил птиц, они шевелились в клетке. Иногда подавали голос, это толчком отдавалось у меня в сердце. В глаза наплывало море, хотелось к нему.
Утром шел на работу. И на следующий день на работу - все двигалось чередом. Однако тоска по морю оставалась в душе, зрела, становилась частью меня самого. Тоска и тревога. Отчего же тревога? Отчего мечта по несбыточному рвет меня на куски? С поля, с вечернего совещания при директоре меня гнало домой. Но и здесь спокойствия не было. Море хотелось видеть.
И от того, что хотелось, видел берег, волны. Корабль. Рыбу, мелькавшую перед глазами. Крик чайки близко над ухом. Проснувшись, я пытался понять: кричала чайка во сне или в клетке?
Подолгу разговаривал с птицами.
- Папа, что это ты? - заметил младший сын Борька.
Я поднимал его к птицам:
- Хотел бы такие крылья?
- Хотел бы. -Мальчик тянулся к клетке.
Я отстранял его. Никому не разрешал беспокоить птиц.
- Выпусти их, - просил Борька.
Читать дальше