Михаил Грешнов - Похититель талантов

- Разумеется... - вставила мадам Флоранс.

- Но все-таки назовите сумму.

- Полмиллиона франков... - сказал Риффо.

- Господи!.. - воскликнула госпожа Флоранс.

- Речь идет о вашей дочери, мадам, - обернулся к ней гость. - Или она останется...

- Нет, нет, что вы! - соглашается госпожа Флоранс.

- Месье Риффо, - задает вопрос хозяин дома, - где гарантии?..

- Научные достижения нашего века, - отвечает профессор. Человеческий мозг...

- Господин Риффо! - Мадам Флоранс не терпит сухих рассуждений. - Вы сказали, что сделаете ее поэтессой!

- Как будет угодно, мадам!

После этого они завтракают.

- Естественно, - говорит Риффо, - сделка должна оставаться в тайне. Я вам оказываю благодеяние.

- Когда вы начнете? - спрашивает мадам Флоранс.

- Скоро. Операцию произведу во время сна вашей дочери. Где она?

Супруги Флоранс смущаются. Лет шесть уже Клотильда совсем не дает отчета в своих действиях и поступках.

- Ничего, - замечает гость. - Когда-нибудь же она бывает дома?

Чек был подписан. Аккуратно положен господином Риффо в бумажник.

- Позвоните мне по номеру... - Номер телефона тщательно записан господином Флорансом.

- Только не сделайте девочке больно, - просит мадам Флоранс.

- Конечно, нет! - обещает Риффо. Кажется, теперь лицо его не выглядит столь костлявым и глаза - нормальные глаза у господина Риффо!

Пора было подниматься из-за стола, как вдруг дверь в столовую отворилась, на пороге возникла Клотильда. Взбитая шевелюра, нетрезвый взгляд. Блузка в пятнах, прожженная папиросой. Такой он и ожидал ее видеть. Такова собранная о ней информация. Господин Риффо знает, на какую дичь он охотится.

- Кло! - говорит мадам Флоранс, приглашая дочь сесть рядом с собой. - Мы тут о твоей судьбе.

- Еще чего!.. - Клотильда поворачивается на каблуках. Расклешенные брюки негодующе метут ей вслед.

Возобновились случаи потери памяти. Два, один за другим, произошли в театре "Гранд-Опера", затем переместились в кинозал "Ирабель". Как будто злой рок обрушился на незаметный кинотеатр: профессор истории, художник, опять художник. Комедийный артист Клермон. Если в случаях с профессором, с художниками нить расследования не далась в руки, то с Клермоном агент Франка Этьен получил наконец козырь. Профессор, художники заходили в кинотеатр одни, Клермон смотрел фильм с женой.

- Зал, - рассказывает Люси Клермон, - был полупустым время между десятью и одиннадцатью утра. Мы сидели в одном из средних рядов. Господи, зачем мы сели в этом ряду?

- Не волнуйтесь, мадам Люси, - успокаивает женщину Этьен.

- В зале столько рядов!

- Мадам...

- Да... - Люси провела кончиком батистового платка под глазами. - Перед этим мы позавтракали в ресторане Плиссо.

Ресторан невдалеке от кинотеатра.

- Настроение у Оскара было превосходное. Только что он подписал контракт с Римским комедийным театром на полугодовые гастроли, договор был у него в кармане.

- Немножечко ближе к делу...

- Начался фильм. Название я забыла.

- "Все, впереди".

- Ничего нет впереди! - зарыдала Люси Клермон.

Этьен опять утешал ее, пережидая, пока женщина успокоится.

- Ну а дальше... Мы разговаривали. О том же - о контракте, поездке в Италию. Вдруг Оскар замолчал. Странно как-то, на полуфразе. Я думала, он захвачен действием, стала смотреть на экран. Ничего примечательного там не было. Изредка поглядывала на мужа. Он сидел, устремив взгляд перед собой. А когда зажегся свет, я увидела, что у него пустые, неживые глаза. "Оскар!" - закричала я. Он поднялся и пошел от меня, спотыкаясь, между рядами стульев.

Донесение Этьена в тот же день легло на стол Бертье. Инспектор читал и перечитывал каждое слово. Особенно значимым ему казался конец разговора Люси Клермон с Этьеном.

- Вы не заметили, кто сидел рядом с вами?

- До этого мне было!

- Вспомните.

- Оскар! Мой Оскар!..

- Мадам Люси, это очень и очень важно!

- Впереди, через два ряда, - вернулась Люси к рассказу, сидела парочка. Справа от нас был проход. Слева, на самом конце ряда, пожилая дама...

- Позади, мадам Люси, позади!

- Я не оглядывалась.

- Вспомните.

- Да, да... Старик. Худой, в черной шляпе.

- Еще, мадам Люси.

- Ничего не помню.

- Высокий старик? - подсказывал Этьен. - Полный, седой?..

- Рыжий! Рыжий! - вспомнила Люси Клермон. - Ненавижу рыжих!..

Очень слабая нить, думал Бертье: худых стариков в Париже полмиллиона. В черных шляпах полмиллиона...

Но случай с женой и мужем Клермон давал кое-что. Во-первых, определенность места - кинотеатр "Ирабель". Во-вторых, старик был рыжий.