Сим нагнулся, пристально разглядывая морщинистое лицо, холодные мертвые глаза, вяло оскаленный рот, иссохшее недвижимое тело.
— Кайон!
— Да, — произнес за его спиной странный, скрипучий голос Дак. — Твой враг. Кайон.
В ту ночь двести человек вышли в путь к кораблю. Вода устремилась по новому руслу. Сто человек утонули, затерялись в студеной ночи. Остальные вместе с Симом дошли до корабля.
Лайт ждала их и распахнула металлический люк.
Шли недели. Поколение за поколением сменялись в скалах, пока ученые и механики трудились над кораблем, постигая разные механизмы и их действие.
И вот, наконец, двадцать пять человек встали по местам внутри корабля. Теперь — в далекий путь!
Сим взялся за рычаги управления.
Подошла Лайт, сонно протирая глаза, села на пол подле него и положила голову ему на колено.
— Мне снился сон, — заговорила она, глядя куда-то вдаль. — Мне снилось, будто я жила в пещере, в горах, на студеной и жаркой планете, где люди старились и умирали за восемь дней.
— Нелепый сон, — сказал Сим. — Люди не могли бы жить в таком кошмаре. Забудь про это. Сон твой кончился.
Он мягко нажал рычаги. Корабль поднялся и ушел в космос.
Сим был прав.
Кошмар, наконец, кончился.
Перевел с английского Л. ЖДАНОВ
Мне как-то яснее стал рассказ Рэя Бредбери «Лед и пламя» после статьи профессора Принстонского университета Фримена Дайсона «Назад… в космос!», опубликованной в новогоднем номере «Литературной газеты».
Дайсон не верит, что «у человечества есть шансы просуществовать еще 10 000 лет». Да и какое это было бы существование!
«Никогда уже не будет на нашей планете незанятых земель, плодотворной культурной изолированности, свободы от бюрократии, свободы для человека забываться или чувствовать себя в своей стихии самим собою. Не вернуть этого на Земле. Но как насчет того, чтобы вернуть это где-нибудь еще?»
Через 50-100 лет мы будем так же летать в космосе, как сейчас летаем между континентами. Так не переселиться ли на какую-либо другую планету? Не на Марс, нет, там к тому времени люди установят такие же порядки, что и на Земле. Лучше всего, вероятно, подойдут астероиды. На астероиде можно было бы жить небольшой группой, «оторвавшись от назойливого приставания полицейских и бюрократов», — мечтает Дайсон. И если вспыхнет атомная война, то переселившиеся в космос — хотя бы один процент населения Земли — спасутся и продолжат человеческий род.
Ну, а кто должен войти в этот один процент? У Дайсона готов ответ и на этот вопрос. «Наверное, важнее всего для будущего окажутся группы людей-экспериментаторов, отправляющихся в космос во имя создания радикально нового человека, превосходящего нас по своим интеллектуальным качествам настолько же, насколько мы превзошли обезьян»…
Будущее, каким оно представляется Дайсону, вытекает из общих законов капиталистического мира, с его гонкой вооружений, с истреблением природы планеты. А поэтому идеал человеческих отношений видится американскому профессору… в глубоком прошлом. Как лучший рецепт для культурного прогресса человечества. Дайсон предлагает «возвращение людей к жизни в условиях мелких группировок».
Дайсон считает высшей ценностью права «интеллектуальной элиты», что в корне расходится с марксистской этикой, в основе которой лежит принцип всеобщего равенства.
Впрочем, я не буду пересказывать ответ трех советских ученых, отметивших в своей статье «В космос — ради будущего!» на той же странице «Литературной газеты» полную несостоятельность позиций Дайсона как в плане социальном, так и техническом. Обращусь к рассказу Бредбери.
На одном из астероидов терпит аварию флотилия космических кораблей с людьми, ищущими спасения в просторах космоса от войны на их планете.
Какое совпадение! Ведь и дайсоновские эмигранты вполне могут оказаться в таких же условиях, что и герои Бредбери. Но кого они, оставившие погибать от атомной войны своих собратьев, девяносто девять процентов жителей земного шара, смогут родить и воспитать? Нет, это были бы не те люди, которых любит Бредбери.
Помните, ценой каких усилий и страданий Сим со своей возлюбленной достиг спасительного космического корабля? А каково было его первое желание на космическом корабле? Вернуться назад. Ведь «остальные ждут». И когда дрогнула Лайт, когда эта самоотверженная девушка, не однажды рисковавшая жизнью ради любимого, сказала: «Остальные умерли. Или умрут через несколько часов. Все, кого мы знали, уже старики», — помните, что ей сказал Сим?
Читать дальше