Наталья Баранова: Игры с судьбой. Книга первая

Не остановит его бег блеск и сияние витрин. Не ослепит роскошь. И стекает с плеч темный плащ, укрывая высокую, тонкокостную фигуру, волосы убраны под капюшон, надвинутый на самые брови.

Спешит, торопится, словно на свидание, пытаясь не опоздать. Свернув в переулок лишь прибавил шаг.

Стоит свернуть с проспекта, и словно попадаешь в иной мир — глухие заборы, извилистые улочки. Кто знает, что поджидает за поворотом? То ль объятья шлюхи, мечтающей облегчить кошель, то ли нож охотника за легкой добычей. Но неслышен, бесшумен мягкий шаг. Словно привидение скользит он, укрытый мраком.

Вот и дом, окутанный садом, укрытый от посторонних глаз. Невелик. Два этажа и скромный флигель. Мощеные брусчаткой узкие дорожки. Мелкий бассейн с прогретой за день водой. И чуть теплится свет в окошке мансарды.

Достать ключ, открыть дверь. По скрипучим половицам подняться на второй этаж, под самую крышу. Туда, где пахнет прелью и мышами.

И ответом на его шаги — шумный вздох.

— Будь ты проклят, Дагги Раттера!

— Добрый вечер, моя хорошая! Рад видеть тебя в добром здравии, Иванна!

Словно дикая рысь — на привязи! Плотно охватил горло ошейник с цепью, тянущейся к потолку, закинутой за балку. И руки в наручниках стянуты за спиной. А на щеке — свежий синяк, еще не багровый, и в углу губы — потек крови.

— Зачем противилась? Шла бы тихо, обошлось б без побоев.

— Пошел бы ты, а?!!! Ну и мразь ты, Дагги Раттера!

— Сбежать хотела. Знаю. Иялла доложил.

— Мразь твой Иялла!

— Не спорю, Иванна. Только что же мне делать с тобой? Никак не желаешь ты мне помочь. Я ведь зла тебе не желаю. Поделись со мной информацией, девочка — отпущу на все четыре стороны.

— Не пошел бы ты!

— Глупая….

Коснуться коротко стриженных прядок, притянуть к своей груди. Успокоить бешено бьющееся, словно у воробья, сердечко.

И внезапная боль — отрезвлением. Словно кобра, дикая тварь, вцепилась зубами в плечо, да только где же ей, со связанными руками — одолеть.

Оттолкнуть и поймать, не дав налететь головой на бревенчатую стену.

— Дурочка…..

Тихий всхлип. Не от боли плачет, от обиды. Девочка! Какая же, в сущности, девочка! И ее — убить? Да за что? За то, что верна себе, и, не таясь, называет вещи своими именами? Не привыкла лицемерить. Не привыкла врать. Не умеет сдерживаться. Что ж все это — дело наживное.

Достав из кармана кабран, он сунул его Иванне под нос.

— Иванна, ты читать умеешь?

— Пошел… — но уже неуверенно и удивленно. И округлены от удивления большие, темно-карие влажные глаза.

— Тихо, детка, тихо…. Не надо ругаться. Не надо орать на меня…. - и прострелом памяти, всплывает такое сияющее, яркое, озорное, лишь одному Имри свойственное и с его легкой руки разбредшееся по Разведке, — Мы с тобой одной крови. Ты и я.

— Ты Стратег! И ты служишь….

— Кому служат Стратеги, я думал, ты знаешь, Иванна. И не думал, что дурочек отправляли учиться на Вэйян.

— Развяжи меня!

— Неа. Пообещай сначала не кусаться и не бить меня. Тогда… я подумаю!

— Развяжи! — уже не злобно, а просяще. Дрожат ресницы, отбрасывая тени на щеки.

Все верно. У своих можно просить, и искать сочувствия, и понимания. Это только врагам мы смеемся в лицо. Это только врагам можно бросать дерзости и гадости.

Освобождены руки от пут и снят железный ошейник. Смотрит прямо в лицо, изучая каждую черточку, словно пытаясь запомнить навек. Долгий взгляд, тихий всхлип.

— На твоем кабране чужое имя, Дагги Раттера. Но он горит в твоих руках. Имя, знакомое миллионом. Объяснишь?

— Ни за что. Старший перед младшим не обязан держать ответ, салага….

И вновь напряжение взгляда. Смотрит прямо в глаза, пытается верить. Только вот поверить тому, кто так близок к Хозяину Эрмэ не то, что трудно, невозможно.

— Какого черта Стратеги просто не взорвали тот корабль? Какого Дьявола притащили его на Вэйян?

— Я не знаю…

«И я не знаю, девочка. И слишком много этих «зачем». Хорошо, что ты не спрашиваешь, что я делал на Эрмэ. Сейчас это тебя не тревожит. Тревожит тебя другое. Смотришь во все глаза, пытаясь запомнить навсегда. Ну да, на документе Стратегической Разведки полыхает совсем иное имя. Арретар. И ведь не смолчишь, отпусти тебя — помчишься к шефу, ворвешься и сдашь. Сдашь с потрохами! Только вот у меня нет никакого желания стоять и смотреть в наглые глаза старого лиса! Объяснять и оправдываться. Слишком много хотелось бы спросить с него самого. И самое главное, как так получилось, что шеф Стратегов — Властитель? Тот, кто хоть раз побывал на Эрмэ, поймет это без труда. Не похож на Властителя. Добр. Великодушен. Честен. И все же — Властитель. Самых чистых эрмийских кровей.»