Петр Губанов - Искатель. 1970. Выпуск №2

Обер-лейтенант заметил, как изменилось, посерело лицо инженера, но истолковал это по-своему, надеясь все новыми и новыми подробностями гестаповской слежки бросить строптивого майора на лопатки.

— Во дворе дома номер восемнадцать этот ящик был перенесен с помощью других подпольщиков в кузов грузовика и вывезен из Вены в неизвестном пока направлении.

— Что вы от меня хотите? Я ничего не знаю. Мы действительно поехали с моей невестой в Вену, провести вечер в Гринциге. Ее отца (Бломберг не хотел отказываться от первоначальной версии подпольщиков) по ее просьбе я просто подбросил в Вену по пути. В ящике же находился станок для его часовой мастерской. Вот и все…

Бломберг устало опустился на стул и на мгновение закрыл лицо ладонью.

— Мы охотно допускаем, дорогой Бломберг, — Ратенау неожиданно перешел на фамильярный, дружелюбный тон, — что вы стали жертвой циничного, расчетливого обмана, так сказать, слепым орудием в руках врагов рейха. Подпольщики бессовестно злоупотребили вашим чувством, страстной любовью к Мари Клекнер, ради осуществления своих преступных целей.

Речь коммерческого директора доходила до сознания Бломберга словно издалека, будто его отделяла стеклянная стена. Теперь Бломберг понял все до конца. «…Ты поступила правильно, Мари. Вы словно предугадали, что возникнет такая опасная ситуация, когда излишняя осведомленность могла бы привести к роковым последствиям. И ты, и Кернау выполнили свою задачу! Ошибку допустил я, не предупредив тебя заранее и откровенно об этой гестаповской слежке… Прости меня, родная…»

— Вы еще можете, Бломберг, искупить свою вину и смыть позорное пятно с мундира офицера фюрера, — быстро заговорил Эйхенау.

Бломберг вовремя погасил вспыхнувшую было в его глазах откровенную ненависть. Он не имел права упускать свой последний шанс спасти от грозной опасности Мари.

— Каким же образом я это смогу сделать? — сокрушенно развел руками Бломберг. Всем своим видом он сейчас подчеркивал охватившее его «отчаяние».

— О, вам, господин майор, не придется менять привычного образа жизни, — снова стал любезным Эйхенау. — Все остается по-прежнему. Хотите — женитесь на Мари. Она действительно очень красива! О нашем разговоре ведь никто, кроме господина Ратенау и гестапо, не будет знать. А гестапо умеет держать язык за зубами!

— И это все? — недоверчиво спросил Бломберг.

— Да, все, за исключением одной маленькой детали: начиная с сегодняшнего дня вы будете обо всем, что узнаете, подробно информировать гестапо. Как именно, мы вам подскажем.

— А если я откажусь принять ваше предложение? — нерешительно, словно колеблясь и преодолевая внутреннее душевное сопротивление, спросил Бломберг.

— Военный трибунал, отправка на фронт, штрафная рота! Это в лучшем случае. Скорее всего вам придется расстаться с мундиром майора вермахта и облачиться в каторжную робу кацетника. Не исключены расстрел или петля…

— Хорошо, я согласен, — глухо проговорил Бломберг.

— Вот и отлично, будем считать, что этого неприятного инцидента вообще не было, — явно довольный исходом дела, оживился коммерческий директор. — Желаю вам удачи, господин инженер-майор! Хайль Гитлер!

…И все же Бломбергу пришлось в этот день побывать в гестапо. Сразу после того, как инженер-майор вышел из дирекции концерна, обер-лейтенант предложил ему снова занять место в гестаповской машине.

— Необходимо проделать еще одну незначительную формальность, и тогда мы вас не будем дольше задерживать, — пояснил он Бломбергу.

В последний момент, когда в гестапо Эйхенау предложил Бломбергу дать расписку о «своем добровольном согласии» сотрудничать с ним, инженер заколебался. Этот документ, оформлявший предательство, узнай о нем антифашисты, мог навсегда отрезать для Бломберга дорогу к их доверию. «Расписка» могла породить такие подозрения, опровергнуть которые было бы невероятно трудно, почти невозможно…

И все же Бломберг поставил свою роспись и дал снять отпечатки пальцев. Десять черных пятен легли на том же гестаповском документе.

Эйхенау торжествовал.

— В первую очередь, Бломберг, выясните, куда подпольщики направили грузовик с ящиком, что в нем находилось и кто были те двое, во дворе дома номер восемнадцать. Нам крайне важно это установить. Только не вздумайте повести двойную игру, майор. Иначе ваша расписка, — Эйхенау угрожающе потряс документом, — будет сразу же передана тем, против кого вы начали работу с гестапо. Подпольщики беспощадны с предателями!