Ярослав Голованов - Заводная обезьяна

Дома кончились. Он выскочил на шоссе, пересек его и бежал редким лесом. Солнце катилось за ним, прыгая из-за деревьев и каждым прыжком ослепляя его. Лучи били по стволам, как палка мальчишки по жердям забора, и, избитый ими, оглушенный нестерпимой трескотней тени.и света, он упал вниз лицом в колючую и пыльную траву.

Капитан тщетно пробовал успокоить первого помощника.

– Ну, хорошо, допустим, вы правы,- горячо возражал Бережной, – тогда зачем он уходил незаметно из магазинов? Почему не тратил деньги? Почему? А когда я раскусил его, он понял, что попался, и бросился бежать!

– А с чем он попался? – спросил Арбузов.

– Ну, как же… Я же рассказывал… Я вижу – нет его, туда-сюда, заглянул в переулок, вижу – сидит, притаился, кошку гладит…

– Ну, а попался-то он с чем? С кошкой?-перебил Арбузов, и в голосе его уловил Бережной нотки раздражения.

"Ах, вот оно что! Все, значит, на меня валишь, Павел Сергеевич, – подумал Бережной. – Чистым остаться хочешь. Понимаю!.."

– Хорошо. – Ладонь Николая Дмитриевича припечатала стол.- Факт есть факт. А факты – упрямая вещь. Все вернулись из города. Так? Так. Зыбин не вернулся…

– И доктор не вернулся, – перебил Арбузов.

– Как? – опешил Бережной.

– Вот так! Где доктор?

– Он был со мной… все время… Но после этого, ну, с Зыбиным… Мы потерялись как-то. – Пот выступил на лбу Николая Дмитриевича, подступала какая-то дурнота: "Выходит, и доктор…"-Но доктор вел себя совершенно нормально…

– А Зыбин ненормально?

– Доктор покупал разные вещи… Быка купил…

– Какого быка?

– Ну, игрушку…

– Значит, если ты купил какую-нибудь дребедень, ты честный человек, а если не купил,-подлец? Так, выходит?..

– Павел Сергеевич, – тихо сказал Бережной. Мы с вами не маленькие дети и прекрасно все понимаем. Так давайте же подумаем сообща, как нам дальше действовать…

– Действовать буду я, – резко оборвал его капитан.

"Эх, капитан, капитан… Я считал, ты умней… И на-ка! "Действовать буду я!" Ну, действуй. С тебя и спрос теперь… Даже жалко парня", – думал Бережной, закуривая в своей каюте.

Весть о том, что Иван Иванович и Юрка не вернулись из города и что Бережной считает, будто Юрка убежал вообще, облетела траулер с быстротой необъяснимой. В каютах и на палубе только об этом и говорили, но спорили мало: никто не верил, что Юрка мог убежать. Только Сережка Голубь, толкаясь среди рыбаков, ожидавших на корме, когда подойдет мотобот, выкрикивал злорадно:

– Слыхали? Наш общий друг, дельфиний защитничек, мотанул – и будь здоров! Всем товарищам пламенный привет…

Подошел Ваня Кавуненко.

– На тебе совсем новые брюки, Голубь, – сказал Ваня, – надо беречь хорошие вещи, не пачкать их. Ты меня понял?

В каюте № 64 настроение было унылое.

"Конечно, он резок в некоторых своих высказываниях, но ведь он наш человек, – размышлял Фофочка. – А как он тогда о жене говорил… Не могу поверить…"

– Абсолютная чепуха, – говорил Сашка. – Допускаю, заблудился…

– Где заблудился? Весь город – пять квадратных километров, – возразил Фофочка.

– А скорее всего подрался. Ходит с битой мордой. Может, и в участок попал,- вслух рассуждал Хват. – А может, просто перебрал. Косому совестно возвращаться… Спит где-нибудь под кустом ракитовым…

– А в Гибралтаре есть змеи?- ни к селу ни к городу спросил вдруг Фофочка. – Может, его укусила змея? И он в больнице?

– Да замолчите наконец!-закричал Сашка.

Дед Резник твердо верил, что Зыбин вот-вот обнаружится. Он знал, что чужой порт – штука не простая, всякое может тут с человеком приключиться. Деда самого в Копенгагене в 1912 году раздели и по шее надавали. Если бы пырнули ножом и попал бы в больницу, сразу бы сообщили капитану, англичане – аккуратисты в таких делах. А раз не сообщают, – придет. Может и до вечера проплутать, но ничего тут страшного нет, и нечего шум подымать.

– К вечеру объявится, помяните меня, – говорил Дед.

Более других волновался за Юрку Ваня Кавуненко. И волновался потому, что на берегу Юрка был вместе с Бережным. Помня Юркин пыл на недавнем дне рождения Хвата, Ваня чувствовал, что между ним и первым помощником могло произойти некое столкновение, объясняющее отсутствие Зыбина, столкновение, о котором Бережной умалчивает. Но тогда почему до сих пор не вернулся доктор?

Расспросив во всех деталях полицейского о том, как пройти к музею, Иван Иванович вернулся к витрине, около которой он оставил Бережного с Зыбиным, и никого не нашел. Он постоял немного, заглянул в ближайшие лавки, – нигде нет.