Резеда дикая или садовая, широко распространенное по всей Европе растение, носит по-латыни тройное наименование: «Reseda luteola odorata». Последнее слово означает — душистая. И в этом — вероломно-опасная характеристика резеды.
Впрочем, это я понял не сразу. Прошло много лет, прежде чем смутная догадка выкристаллизовалась наконец в открытие.
По соседству с домом моего отца были плантации резеды, которая высеивалась для последующей продажи в цветочные магазины Тюрингии. Приезжая на летние каникулы домой и прогуливаясь с книжкой вдоль плантаций, я, к удивлению своему, постепенно терял бодрое и жизнерадостное расположение духа. Мне становилось как-то не по себе. Мир делался вокруг чересчур ярким. Острота всех восприятий резко усиливалась. И это утомляло меня, раздражало, становилось нестерпимо тягостным.
Такова, однако, инертность человеческого мышления, что в юношеские свои годы я никак не связывал этого именно с резедой, а приписывал переутомлению от усиленных зимних занятий, и безропотно глотал сырые яйца, которыми пичкала меня моя заботливая матушка.
С толку сбила, если можно так выразиться, наивно-деревенская наружность резеды. Что опасного, казалось, могло таиться в ее желтоватых маленьких цветочках, в ее ярко-зеленых красивых листьях, в ее длинных и ломких канделябровидных стеблях, частично лежащих на земле?..
Да, цветок-оборотень!
Но в 1938 году мне попалась в руки старинная книга о колдовстве «Полеты ведьм», изданная в 1603 году в Нюрнберге. В ней, между прочим, обстоятельно описывались снадобья, с помощью которых одержимые истерией женщины (а их, как известно, было чрезвычайно много в средние века) вызывали у себя галлюцинации, а именно: совершали в своем воображении полеты на Брокен для участия в кощунственных сатанинских оргиях. С величайшим изумлением я узнал, что в состав ведьминого снадобья входил настой из резеды.
Она называлась в средние века церва, или вау, или желтянка. В связи с тем, что в резеде содержится красящее вещество, ее широко разводили как промышленную культуру, чтобы окрашивать шерсть.
Так вот в чем разгадка того тягостного состояния, которое охватывало меня во время прогулок вблизи соседних с нашим жилищем плантаций резеды! Резеда (церва, вау, желтянка) была галлюцинаторным растением!
Немедленно же и со всей энергией (в предвидении большой войны, которая могла вспыхнуть со дня на день) я приступил к опытам с резедой в лаборатории. Обнадеживающие результаты не заставили себя ждать.
Проведя в строжайшей тайне несколько серий опытов на мышах, кроликах и морских свинках, я обратился непосредственно к рейхсфюреру СС. (В то время я уже имел звание штурмбаннфюрера СС.) Мною было доложено, что вновь найденное мощное отравляющее вещество я посвящаю моему фюреру, а также испрашиваю разрешения перейти к заключительной фазе эксперимента — над людьми.
Вначале, откровенно скажу, у меня были колебания, вызванные отчасти недостатками моего воспитания в молодости (ведь я вступил в национал-социалистскую партию уже в зрелом возрасте). Но в 1943 году мне была предоставлена возможность ознакомиться с секретной речью рейхсфюрера, произнесенной им на одном из совещаний гаулейтеров».
В тетрадь в этом месте вклеена страничка машинописного текста:
«Лишь один принцип, — сказал рейхсфюрер СС, — должен, безусловно, существовать для члена СС: честными, порядочными, верными мы обязаны быть по отношению к представителям нашей собственной расы, и ни к кому другому.
Меня ни в малейшей степени не интересует судьба русского или чеха. Мы возьмем у других наций ту кровь нашего типа, которую они смогут нам дать. Если в этом явится необходимость, мы будем отбирать у них детей и воспитывать в нашей среде. Живут ли другие народы в довольстве или они подыхают с голода, интересует меня лишь постольку, поскольку они нужны нам как рабы для нашей культуры; в ином смысле это меня не интересует».
И далее — опять от руки:
«После ознакомления с этой проникновенной речью я полностью отказался от своих заблуждений и предрассудков.
С удесятеренной энергией я принялся гонять в одиночку доставленных мне из соседнего концлагеря подопытных людей — животных, по выражению рейхсфюрера.
Зимой работа проводилась в оранжерее, специально построенной для моих нужд в Амштеттене. С наступлением тепла я переносил эксперименты в загородный дом, при котором имелся большой запущенный сад. Для меня важно было замаскировать момент включения динамического потока газа, распыленного в воздухе. Запахи разнообразных цветов и трав должны были отвлекать внимание подопытного от запаха резеды, пока еще полностью не уничтоженного.
Читать дальше