Джеймс Баллард - Водный мир

Высоко у них над головами Керанс сидел на качающемся троне, прохладный воздух понемногу его оживлял. Он наблюдал за всей церемонией с полусознательной отстраненностью, сознавая, что они последовательно проезжают по каждой улице в осушенной лагуне — почти как если б он и впрямь был похищенным Нептуном, против своей воли вынужденным освящать эти районы затопленного города, которые оказались украдены у него Странгменом и осушены.

Но постепенно, пока волочение телеги проясняло их головы и заставляло двигаться в шаг, люди между оглоблей принялись затягивать нечто вроде баллады старого гаитянского грузового культа — низкую рокочущую мелодию, которая снова подчеркнула их двойственное отношение к Керансу. В попытке вернуть их к действительной цели прогулки Странгмен принялся кричать и размахивать ракетницей, затем после краткой потасовки заставил их переменить направление на обратное — так что теперь они толкали, а не тянули. Когда проезжали мимо планетария, Большой Цезарь вскочил на телегу, цепляясь за трон, как огромная обезьяна, подхватил голову аллигатора и водрузил ее по самые плечи на голову Керансу.

Ослепленный и почти удушенный зловонием грубо содранной шкуры, Керанс почувствовал, как его швыряет из стороны в сторону, пока самосвальная телега снова набирала ход. Люди между оглоблей, задыхаясь и уже не разбирая дороги, неслись по улице вслед за Странгменом и Адмиралом, а Большой Цезарь преследовал их ливнем ударов и пинков. Почти потерявшая управление телега виляла и кренилась, едва не разбившись об островок безопасности, затем выровнялась и еще набрала скорость на открытом участке. Когда они приблизились к перекрестку, Странгмен вдруг что-то крикнул Большому Цезарю. Даже не глядя, мощный мулат всем своим весом приналег на правую оглоблю — телега повернула и направилась к тротуару. Метров пятьдесят она беспомощно неслась, несколько матросов запутались друг у друга в ногах, споткнулись и упали на мостовую — а затем со взвизгом топора железо и древесина врезались в стену и телега завалилась набок.

Оторванный от своего прикола, трон пролетел через улицу и рухнул в нанос грязи. Керанс упал лицом вниз, удар о землю несколько смягчил сырой ил; освободившись от головы аллигатора, он по-прежнему остался привязан к сидению. Вокруг него, раскинувшись и собираясь с духом, лежали два-три члена команды, а одно колесо перевернутой телеги все еще со скрипом крутилось в воздухе.

Беспомощно сгибаясь и пошатываясь от смеха, Странгмен хлопал Большого Цезаря и Адмирала по спинам и вскоре заставил остальную часть команды оживленно зубоскалить. Они собрались вокруг телеги, затем подошли посмотреть на перевернутый трон. Странгмен надменно поставил на него одну ногу, покачивая разбитым подголовником. Выдержав позу достаточно долго, чтобы убедить своих приспешников, что теперь-то уж сила Керанса действительно истрачена, а дух его усмирен, он сунул ракетницу в кобуру и побежал по улице, маня за собой остальных. С воплями и презрительным хохотом свора отвалила.

Пригвожденный к земле под перевернутым троном, Керанс мучительно шевелился. Голова и правое плечо были наполовину погребены в наносе запекающегося ила. Он попробовал напрячь кисти, но ремни оказались еще слишком туги, чтобы можно было освободить руки.

Перемещая вес на плечи, он попытался руками оттолкнуть трон, а затем заметил, что левый подлокотник отломился от вертикальной опоры. Медленно-медленно он завел онемевшие пальцы под подлокотник и начал петля за петлей тереть ремни о зазубренный обломок опоры, выступающий из гнезда.

Когда рука высвободилась, Керанс сначала позволил ей вяло упасть, затем помассировал избитые губы и щеки, а также размял застывшие мышцы груди и живота. Выгнувшись вбок, он вцепился в узел, притягивающий его правое запястье к другому подлокотнику, под краткие вспышки света от взмывающих в небо ракет ослабил ремни и высвободился.

Пять минут Керанс неподвижно лежал под темной громадой трона, прислушиваясь к тому, как далекие голоса удаляются в проулках за плавучей базой. Постепенно пропали и отблески факелов, и улица превратилась в безмолвный каньон, где верхушки крыш слабо озарялись пропадающим фосфоресцентным свечением умирающих микроорганизмов, что набрасывало сетеподобную серебристую вуаль на вышедшие из-под воды здания и обращало их в угасающий уголок древнего призрачного города.

Когда Керанс выполз из-под трона, он неуверенно встал на ноги, доковылял до тротуара и оперся о стену. В голове глухо стучало от напряжения. Он прижался лицом к прохладному, все еще влажному камню, внимательно поглядывая в сторону улицы, где исчезли Странгмен и его люди.