Джеймс Баллард: Водный мир

Скоро станет слишком жарко. В восемь утра с небольшим с балкона отеля Керанс наблюдал за тем, как солнце поднимается из-за густых рощ гигантских голосеменных, что теснились над крышами заброшенных универмагов в четырехстах метрах по восточной стороне лагуны. Даже среди плотной оливково-зеленой листвы неослабная энергия солнца была вполне ощутима. Резкие преломленные лучи барабанили по голой груди и плечам Керанса, выжимая первый пот, и он надел темные очки, защищая глаза. Солнечный диск был уже не четко очерченной сферой, а широким растущим эллипсом, что веером развертывался над восточным горизонтом, подобно колоссальному болиду, чье отражение обращало мертвую свинцовую гладь лагуны в сверкающий медный щит. В полдень, через неполных четыре часа, вода станет казаться пылающей.

Обычно Керанс просыпался в пять и добирался до биологической экспериментальной станции как раз вовремя, чтобы успеть поработать хотя бы часа четыре, прежде чем жара станет непереносимой, но в это утро ему что-то не захотелось покидать прохладное, оборудованное воздушной завесой убежище гостиничных апартаментов. Он уже провел пару одиноких часов за завтраком, а затем завершил шестистраничную запись в дневнике, умышленно откладывая отъезд до тех пор, пока полковник Риггс не примчится к отелю на своем патрульном катере, прекрасно зная, что тогда уже отправляться на станцию будет слишком поздно. Полковник был всегда не прочь часок поболтать — особенно когда беседа поддерживалась парой рюмочек аперитива. Так что раньше половины двенадцатого Керанс из отеля не отбудет — да и то с единственной мыслью о ленче на базе.

Однако Риггс почему-то задерживался. По-видимому, он совершал более длинный, чем обычно, круг по смежным лагунам, а возможно, ожидал прибытия Керанса на экспериментальной станции. Керанс некоторое время поразмышлял, не попытаться ли ему связаться с полковником по радиопередатчику, смонтированному в коммуникационном блоке в гостиной, но его пульт был погребен под грудой книг, а аккумулятор сел. Дежурный капрал на радиостанции базы высказал Риггсу протест, когда его радостная утренняя сводка местных новостей — о нападении предыдущим вечером двух игуан на вертолет, о последних показаниях температуры и влажности — была резко прервана на половине первого же выпуска. Но Риггс распознал бессознательную попытку Керанса порвать связь с базой — намеренная небрежность прячущей пульт пирамиды книг слишком очевидно контрастировала с педантичной в иных отношениях аккуратностью Керанса — и терпимо отнесся к его потребности в самоизоляции.

Опираясь на ограду балкона — вялая вода десятью этажами ниже отражала его худые угловатые плечи и изможденный профиль, — Керанс наблюдал за тем, как одно из бесчисленных термальных возмущений прорывается сквозь группу мощных хвощей, тянувшихся вдоль протоки, что вела к выходу из лагуны. Отделенные окружающими зданиями и инверсионными слоями, воздушные мешки быстро нагревались — а затем резко вырывались вверх, подобно выпущенным на волю воздушным шарикам, оставляя за собой внезапно детонирующий вакуум. На несколько секунд висящие над протокой облака пара рассеивались, и яростный миниатюрный смерч ударял по двадцатиметровым растениям, валя их как спички. Затем, столь же внезапно, смерч исчезал — и здоровенные, похожие на колонны стволы понемногу оседали в воде, будто медлительные аллигаторы.

Рассудив логически, Керанс сказал себе, что поступил очень мудро, оставшись в отеле — по мере роста температуры смерчи налетали все чаще. Впрочем, он также знал, что подлинные его мотивы совсем иные — ему давно стало ясно, что на станции уже почти нечего делать. Биологическая картография превратилась в бессмысленную игру, поскольку новая флора в точности следовала линиям появления, спрогнозированным двадцатью годами раньше, и Керанс нисколько не сомневался, что ни один человек в Кемп-Берде, что в Северной Гренландии, не удосуживается даже подшить его отчеты — не говоря уж о том, чтобы их прочесть.

По сути дела, старый доктор Бодкин, ассистент Керанса на станции, уже как-то раз с немалым хитроумием сфабриковал личное свидетельство и описание одним из сержантов полковника Риггса крупной ящерицы с гигантским спинным плавником, которую видели курсирующей по одной из лагун, во всех отношениях неотличимой от пеликозавра, раннепермской рептилии. Если бы этот отчет приняли за чистую монету — как известие об имеющем исключительную важность возврате эры гигантских пресмыкающихся, — на них мигом обрушилась бы целая армия экологов в сопровождении снаряженного тактическим ядерным оружием спецподразделения с приказом двигаться к югу на постоянной скорости в двадцать узлов. Однако ничего, кроме обычного сигнала о получении, вслед за столь сенсационной информацией не последовало. По-видимому, сотрудники в Кемп-Берде слишком устали даже для того, чтобы просто славно повеселиться.