Джеймс Баллард - Водный мир

— Не отставайте от него, сержант! — проревел Риггс, когда Макреди помедлил, чтобы дождаться полковника. — Мы уже почти его взяли — он начинает уставать. Проклятье, что за бардак! — посетовал он Керансу, указывая на уносящуюся длинными скачками фигуру Хардмена. — Что движет этим человеком? Черт возьми, я уже готов отступиться и плюнуть на всю эту затею.

Уилсон уже достаточно пришел в себя, чтобы передвигаться без поддержки. Тогда Керанс оставил его и перешел на бег.

— С ним будет все в порядке, полковник. Я попытаюсь поговорить с Хардменом. Быть может, я сумею его удержать.

Из проулка они выбежали на небольшую площадь, где группа степенных муниципальных зданий XIX века окружала затейливый фонтан. Дикие орхидеи и магнолии обвивали серые ионические колонны старого здания суда — миниатюрной симуляции Парфенона с массивным, украшенным скульптурами портиком, однако по всех прочих отношениях площадь была никак не затронута набегами прошедших пятидесяти лет, ее первоначальная мостовая по-прежнему оставалась достаточно высоко над уровнем воды. Рядом со зданием суда, над которым к тому же торчала безликая часовая башня, располагалось второе сооружение с колоннадой, библиотека или музей, чьи белые колонны сияли на солнце, будто ряд громадных выбеленных костей.

Приближаясь к полудню, солнце заполнило этот древний форум резким палящим светом.

Хардмен вдруг остановился и оглянулся на преследующих его людей, затем заковылял вверх по ступенькам здания суда. Махнув рукой Керансу и Колдуэллу, Макреди подался назад, меж статуй на площади, и занял позицию за чашей фонтана.

— Доктор, теперь слишком опасно! Он может вас не узнать. Подождем, пока жара усилится; ему оттуда не выйти. Доктор…

Керанс проигнорировал предостережение сержанта. Обеими руками прикрывая глаза, он медленно прошел по растрескавшимся каменным плитам и неуверенно поставил ногу на первую ступеньку. Откуда-то из теней доносилось изнуренное дыхание Хардмена, закачивавшее обжигающий воздух в его легкие.

Сотрясая площадь своим гулом, вертолет медленно проплыл в небе, и Риггс с Уилсоном поспешили вверх по ступенькам ко входу в музей, наблюдая, как хвостовой несущий винт разворачивает машину по уменьшающейся спирали. Рев мотора и жара дружно барабанили по голове Керанса, как тысяча дубинок, а вокруг вздымались густые облака пыли. Внезапно вертолет начал терять высоту, с агонизирующим ускорением мотора скользнул из неба на площадь — и снова подобрался вверх перед самым соприкосновением с мостовой. Отскочив в сторону, Керанс вместе с Макреди укрылся за фонтаном, пока тяжеловесная машина дергалась у них над головами. После оборота вращения хвостовой несущий винт сцепился с портиком здания суда, полетели осколки мрамора — и вертолет, подпрыгнув, тяжело нырнул к булыжной мостовой, разбитый хвостовой пропеллер эксцентрично вращался. Вырубив мотор, Дейли оторвался от рычагов управления и откинулся на спинку кресла, ошеломленный ударом о землю, беспомощно пытаясь отстегнуть ремни безопасности.

Разочарованные этой второй попыткой изловить Хардмена, они расселись в тени под портиком музея, ожидая, когда полдневная жара немного уляжется. Словно оказавшись под прицелом громадных прожекторов, серый камень зданий на площади был залит ослепительно-белым сиянием, отчего зрелище походило на передержанную фотографию, напоминая Керансу белую как мел колоннаду египетского некрополя. По мере того как солнце взбиралось к зениту, камни мостовой начинали мерцать отраженным светом. Время от времени, обрабатывая рану Уилсона и умеряя его боль несколькими крупинками морфина, Керанс бросал взгляд на других членов отряда — как они несут свой дозор за Хардменом, вяло обмахиваясь пилотками.

Десятью минутами позже, вскоре после полу дня, Керанс окинул взглядом площадь. Полностью замутненные прямым и отраженным светом, здания по ту сторону площади были заметны лишь временами, словно повисая в воздухе и исчезая подобно архитектуре города-призрака. В центре площади, у края фонтана, стояла высокая одинокая фигура — пульсирующие температурные перепады каждые несколько секунд искажали нормальные перспективы, ненадолго ее увеличивая. Опаленное солнцем лицо Хардмена и черная борода стали теперь белыми как мел, а заляпанная грязью одежда поблескивала в слепящем солнечном свете, словно золоченые полотна.

Керанс с трудом поднялся на колени, ожидая, когда Макреди бросится за Хардменом, однако сержант, стоя вместе с Риггсом у колонны, тупо таращился прямо перед собой — то ли во сне, то ли в трансе.