Вольдемар Грилелави - Плач кукушонка

— Ты можешь говорить человеческим языком и просто ответить, что с Павликом? — не выдержала Марина загадок Влада. — Я ничего веселого в этом не вижу. Мать с лекарств не слазит, у меня самой состояние полуприпадочное, а он загадки задает.

— Спокойствие, женщины, только спокойствие. Говорить будем не долго, но и не совсем понятно. А я тебе не обещал все по полочкам раскладывать. И раскрывать свои секреты не планирую в ближайшее столетие. Тебя волнует состояние пацана? Так заявляю — отличное. Не только жить будет, но, вполне вероятно, переживет внуков своих сверстников. Я так решил, и пытаюсь тебе объяснить, чего хочу. В бога я не верю, но скажу библейским лексиконом, так быстрей поймете. И под богом я подразумеваю его — космос. Ему нужен твой Павлик.

Марина побледнела, а свекровь скоротечно несколько раз перекрестилась.

— Как это нужен, он умрет? — испуганно и неуверенно спросила тихо Марина и убежала в комнату к сыну. Вернулась через минуту бледная, трясущаяся, на грани обморока. — Он…он… — ей даже страшно было произнести это слово.

— Спит и проспит еще сутки. Трупы ему, — Влад ткнул пальцем в небо, — без надобности. Я не хочу объяснять, зачем и почему он нам нужен, но перспективы твои лично и Павлика обрисую. Живи пока здесь. С мужем, как понял, разведешься.

— Я ее не брошу, — женщина села рядом и обняла Марину.

— О вас, мадам, пока не идет речь. В любом случае вы останетесь с сыном. Природа так устроила. И вы очень благородно поступили, оказавшись в ужаснейшую годину рядом. Но теперь все хорошо, и ваше материнское чувство победит, тем более, жалеть больше некого. Но ты, Марина, обязательно разведись. Нельзя такую подлость прощать. И в моей коммуналке не место подлецам. Через полтора года я устроюсь где-нибудь, приживусь, где, пока не определился, но время на раздумье есть. Затем позову к себе. Не в жены. Заявляю сразу и категорично. Можешь плохо думать или обижаться, можешь возмущаться моей наглостью, но мне больше понадобится твой сын. Как я понимаю и не настаиваю, но его ты мне не отдашь. Поэтому заберу вас обоих. Все вопросы быта решу сам, тебя это не должно волновать. Потом, не скоро, возможно и поясню более подробно. А пока, женщины, к утру сварите-ка вы мальчишке гречневую кашу с котлетами.

29

Ужас и незащищенность парализовали тело и разум. Нужно что-то делать, но сообразить не получалось. Надо бежать, но ноги не подчинялись. Она слышала возле входного окна голоса родителей, и попытки его взобраться по лестнице.

— Не сходи сума, — кричала она. — Сроду ее там нет. Да она бы просто сдохла там. На этом чердаке даже мыши не выживут. Гробанешься, все кости переломаешь.

— Не базарь. Дурды видел ее на чердаке. Там она прижилась, падлой буду.

— Ну и хрен с тобой. Даже хоронить не буду, здесь во дворе зарою.

— Доболтаешься у меня, саму дура, зарою.

Света слышала, как осторожно взбирался он по ступенькам к ее убежищу. Это означало конец. Они не позволят ей тут жить, а в любом другом месте она точно не выживет. Когда в проеме показалась его голова, Света схватила покрывало и забилась с ним в темный угол, закрываясь с головой, чувствуя его шаги, приближающиеся к тайнику.

— Здесь живет, холера, я же говорил, — он схватил в охапку одеяла и зимнюю одежду и сбросил все тряпки на землю. — Я нутром чуял, что здесь обитает эта зараза. По головам ходила. И это точно она ворует бутылки. Посмотрю, как ты на голых досках зиму перезимуешь. О! — радостно воскликнул он, обнаружив подвешенный на балке мешочек с сухарями. — Харч нашелся. Хитрая бестия, запасливая, вся в этих придурков родичей, — и бросил весь запас продовольствия вниз под радостный клич родительницы. Но ему этого показалось мало, и он еще больше решил по геройствовать перед женой. Высунувшись из окна и наступив одной ногой на лесенку, он победоносно крикнул:

— Теперь точно конец ей! — и топнул ногой. Прогнившая ступенька треснула, и он, хватаясь за воздух руками и махая ногами, рухнул под ноги жены. Она с ужасом завопила, заламывая руки и разбрасывая в истерике тряпки по всему огороду:

— Убили, убили, спасите!

Света выползла из укрытия и осторожно посмотрела вниз, где с неестественно завернутой ногой и закрытыми глазами тихо лежал родитель, а рядом кричала и звала на помощь его жена. Но сухари успели уже перекочевать в дом, а тряпки разбросаны и втоптаны в грязь. Но и это богатство, пока соседи вызывали скорую помощь, родительница, что сумела, перетащила в дом.