Сергей Галихин - Последний хранитель вечности

– За последнее время было убито несколько антикваров. Мой хороший знакомый почти со всеми был знаком и…

– Теперь он у Тёмного, и тот считает, что Паша наводчик. Кажется, так зовут вашего знакомого?

– А вы владеете информацией, – несколько польстил Лукьянов. – Пустяки. Чтобы остаться в живых, нужно много знать. – Я могу узнать, где держат Пашу и вызвать роту автоматчиков, но при штурме его могут убить, а я этого не хочу. Вы можете убедить Тёмного, что Паша ни причем. У меня никого нет, кроме него. Он мне как сын. – Какая забота о красивом молодом мальчике, – съязвил пьяный порученец. Важный повернулся в его сторону и выразительно посмотрел. Порученец понял, что ему лучше заткнуться. – Хотите, что-нибудь выпить?

– Воды, если можно, – сказал Лукьянов. – Голова с утра разламывается. – Слышал, – спросил Важный и, повернулся к порученцу Порученец встал и, словно оплёванный, пошел выполнять распоряжение хозяина. Лукьянов, выдержав паузу, продолжил. – Роту автоматчиков можно привезти не только к Тёмному. А повод для визита всегда найти несложно. Это просьба. Но если вы расцените её как угрозу, мне всё равно. Главное – Паша должен жить. Важный молчал. Важный молчал и пристально смотрел в глаза Лукьянову. Внешне он был невозмутим. Лукьянов в невозмутимости не уступал. Пришел порученец со стаканом воды. Лукьянов бросил в воду «Упсу», а Важный послал порученца еще за одним стаканом. – Серьёзное заявление, – наконец сказал Важный. – Я такого давно не слышал. Темный, конечно, больной на всю голову, но я ему тоже не нянька. – Я понимаю, чем рискую, но тем не менее…

– У меня есть партнёры по бизнесу, – сказал Важный, – и мне нужно с ними посоветоваться. – Спасибо, что выслушали. Надеюсь, ваши партнёры тоже разбираются в происходящем, – поблагодарил Важного Лукьянов. Когда Лукьянов вышел на улицу, он вдруг почувствовал, что внутренне слегка дрожит. Можно штурмовать их дома и квартиры, но угрожать этим людям не стоит. Никогда.

Васильков сидел на ступеньках лестницы, ведущей наверх. О чем он думал в эти минуты? О том, что Капюшон опять строит козни? О том, что его убьют и мир рухнет? О том, что кто-то из Хранителей успеет его заменить? О том, что полковник снова сможет его выручить? Или о том, что у него болит всё тело и неизвестно, сколько придётся лечиться? Неважно, о чем именно, но додумать он не успел. Дверь открылась, и в залитом светом проёме показался знакомый здоровяк. – Привет! – воскликнул Паша. – Ты по мне уже соскучился?

– Выходи. На этот раз Василькова не втолкнули в комнату, а ввели. Он отметил это, как благоприятный знак. Из троицы, что разговаривала с ним прежде в комнате находился лишь тот, кто по предположению был главным. Как и раньше он сидел в кожаном кресле, удобно откинувшись на спинку. Как и в первый раз на столике справа стояла початая бутылка Мартини. Главный выгнал всех охранников и когда они остались в комнате вдвоём с Пашей с наслаждением затянулся сигарой. – Кто ты такой? – вполне спокойно, но с нескрываемым интересом спросил Тёмный, выпустив мощную струю дыма. – Последний раз такое было, когда Листьева убили. Про тебя все знают, хотя лично с тобой никто не знаком. Чтобы я тебя отпустил, меня просят серьёзные люди. Я хотел их послать, так они хором сказали, что я дурак и покойник. Кто ты такой?!

– Очень хороший человек, – с выражением сказал Паша. – А ты меня по печени. – Тогда вали отсюда, хороший человек, пока я тебе голову не оторвал. Считай, тебе сегодня повезло. А когда я всё выясню, я найду тебя. И мне плевать на то, что за тебя кто-то будет заступаться. Отвезите его до метро, – крикнул Темный. В комнату зашел Толстяк завязал Паше глаза и повёл под руку. «Трудно поверить, но, похоже, меня снова отпускают? – подумал Васильков». Комок подкатил к горлу.

Паша только что имел по телефону серьёзный разговор с дядей Лешей по поводу последних приключений, а теперь стоял у плиты и варил борщ. Борщ явно получался. Паша сегодня был в ударе. Нет, не то чтобы он любил стряпать, но… Время от времени желание это сделать было сильным. И тогда стряпня получалась очень вкусной. В дверь позвонили. С полотенцем в одной руке и половником в другой Васильков открыл дверь. На пороге стояла Берта. Паша этого никак не ожидал. Он бы долго так стоял с открытым ртом, но гостья прервала его молчание. – Можно войти? – спросила она. – М-э-у-у… прошу, – Паша отошел в сторону, показывая рукой, что путь свободен.

– Что ты так смотришь?

– Ты, и в современной одежде, ну, то есть в нашей. После того как я видел тебя в кольчуге…