Сергей Галихин - Последний хранитель вечности

В руках Павла появилась склянка с синей жидкостью. Грог сказал половину – на рану, половину – вовнутрь. Васильков зубами вытащил пробку и выплюнул её на снег. – Что ты делаешь? – растерянно бормотал Лукьянов. Паша не обращал на полковника ни малейшего внимания. Неуверенной рукой он вылил полколбы на рану Иваныча, а второю половину влил в его полуоткрытый рот. Через несколько секунд мертвец дёрнулся, кашлянул, перевернулся лицом вниз и начал вставать на колени. У дяди Леши глаза вышли из орбит. Паша тоже был несколько удивлён. Надо признаться, он не до конца верил в то, что это получится. Иваныч всё кашлял, а изо рта на белый снег шматками летела наполовину свернувшаяся кровь. Затем он с шумом набрал полные лёгкие воздуха и с хрипом выдохнул. Тяжело дыша, Иваныч поднялся на ноги и, держась за живот двумя руками, сделал на неверных ногах пару шагов. Потом, очевидно придя в себя, посмотрел на свои ладони и, увидев, что они в крови, вопрошающе смотрел на Лукьянова, затем перевел взгляд на Павла. Те с не меньшим удивлением смотрели на Иваныча. Иваныч не выдержал своих мыслей и сел в сугроб. Послышался вой приближающейся сирены. Кто-то, услышал перестрелку и вызвал милицию. Четыре здоровых молодца с автоматами выскочили с желанием разложить подозреваемых на снегу. Служебное удостоверение Лукьянова несколько охладило их пыл.

– Черт возьми! Что это было?! – спросил Иваныч. Он сидел на снегу и, перебирая одежду, пытался отыскать дырку на своём теле. Дырки в одежде были: и в полушубке, и в свитере, и в рубахе, а на теле нет. Иваныч проткнул пальцем полушубок, свитер и рубаху. Он вопрошающе посмотрел на Лукьянова. Полковник пристально наблюдал за манипуляциями друга, его интересовало то же, что и Иваныча. Когда Лукьянов понял, что от пули на теле нет и следа, поднял глаза на Пашу. Иваныч посмотрел на полковника и сразу же перевёл свой взгляд на Василькова. – Что вы так на меня смотрите, как будто я воду в вино превратил?

– Воду в вино? Ты вернул покойника к жизни! – сам не веря своим словам сказал Лукьянов. – Точно! Я умер, вот что было! – прозрел, наконец Иваныч. – Спокойно, – поднял ладони вверх Васильков. – Все сделали глубокий вдох. Сейчас уедет милиция, и я всё объясню. А милиция всё не уезжала. Через полчаса приехала скорая помощь, а за ней еще милиция, а потом еще… И, конечно же, всех забрали в отделение. Выпустили только через два часа, когда участие в деле приняли совсем большие начальники. Выйдя из отделения на улицу, Васильков сказал до свидания и сделал всем ручкой. Но не тут-то было. У его друзей были другие планы. Решено было поехать к полковнику на квартиру и там обо всём поговорить. Ехали молча. Таксист-частник несколько раз пытался разговорить пассажиров, но вскоре понял, что это бесполезно и прекратил свои попытки. По лестнице поднимались тоже молча. – А почему мы не могли поехать ко мне? – заговорил Васильков, когда уже все сидели на кухне. – Гораздо ближе. – Давай-ка, рассказывай еще раз всё по порядку, – тоном, не терпящим возражений, попросил полковник. – А чего рассказывать? – удивлялся Паша. – Я тебе давно всё рассказал. Так ты же слушать меня не хочешь. Вбил себе в голову, что у меня крыша съехала, и готово дело. – Эй! – громко сказал Иваныч, пытаясь наконец привлечь к себе внимание Павла. – Умер я, а не он! Ты мне расскажи!

Паша несколько замешкался. Он вполне справедливо ожидал от Иваныча на свой рассказ такой же реакции, как та, что была у полковника. Но, увидев, что Иваныч готов поверить во что угодно, решил рискнуть еще раз. – Ты понимаешь то, что с тобой произошло час назад?

– Ты хочешь сказать, что я умер?

Полковник закурил сигарету и сел на подоконник. Он не вмешивался в разговор и очень внимательно в очередной раз слушал историю Паши. Пытаясь найти хоть одну причину, чтобы не верить услышанному. Пока что этого не получалось. – Вот именно, ты умер. – Так почему же сейчас я жив?

– Я дал тебе кое-что выпить. – А ты часто такие фокусы показываешь?

– Первый раз. – Паша, не томи! Я очень хорошо понимаю, что я воскрес. Если ты что-то можешь и хочешь объяснить, то валяй. И давай попроще, не перенапрягайся. Я всё пойму, – сказал Иваныч и добавил: – Надеюсь. – Попроще… не так уж всё просто. Ну, давай попробуем. Паша коротко, но доходчиво обрисовал картину происходящего. По глазам полковника и Иваныча было заметно, что им верится с трудом. Но факт оживления был слишком убедительным. Стрелки часов давно перевалили заполночь. Васильков давно перестал говорить. Сейчас он стоял у раковины и набирал в чайник воды. На кухне было очень тихо. Так тихо, что казалось можно было услышать, как, падая, снежинки, ударяются о стекло. Сигаретный дым струйками поднимался к потолку. – И что дальше? – спросил Иваныч у Павла. – Ничего. – Что значит ничего?