Джеймс Ганн - Мир-крепость

Один из Агентов — маленький, с темным лицом и глазами, в которых отражались далекие огни, — сел рядом. Второй, высокий уселся, посмеиваясь, впереди, рядом с Сабатини. Заработали еще какие-то двигатели, но далеко. Поле залили потоки света, в небо уткнулись лучи прожекторов.

Один из лучей разорвал темноту над нашими головами, освещая корпус «Феникса». Наш геликоптер уже летел, поднимаясь все выше.

Через несколько секунд мы оказались у ограждения, похожего теперь на сверкающую змею, оставили его позади и углубились в темноту.

Все молчали. Моя голова вновь начала работать, медленно, через силу. По крайней мере я начал думать, гадая, почему Сабатини и его люди в императорских мундирах, почему в порту началось такое оживление и почему мы летим в темноте. Но все это уже не имело особого значения.

— Старый номер! — Сабатини захохотал. — Ты даже не поблагодарил меня, Дэн, а ведь я спас тебя от верной смерти.

Я не шевельнулся и не произнес ни слова.

Сабатини повернулся, чтобы взглянуть на меня. Его нос в тусклом свете приборов выглядел еще чудовищнее.

— Знаешь, куда они сунули тебя? Прямо над двигателями. После старта ты бы там просто поджарился. Они с незапамятных времен используют этот фокус, эти Торговцы. Вот уж не думал, что кто-то еще клюнет на него.

Он вновь захохотал, на этот раз над человеческим легковерием.

Я молчал, как ледяная статуя. «Однажды тебе придется кому-то довериться, — сказала Лаури. — „Наверняка ты доверишься неподходящему человеку“. Но выбора у меня не было. Какое имело значение, умру я на корабле или в лапах Сабатини? Лучше бы мне погибнуть на „Фениксе“, веря в будущее и мечтая о новом мире.

Геликоптер с тихим свистом пошел вниз сквозь темноту ночи и наконец мягко приземлился. Агенты вышли и вытащили меня. Сабатини присматривал за мной, а двое других сняли мундиры и под ними оказалась знакомая мне черная форма. Потом эти двое следили за мной, а мундир снимал Сабатини. Маленький Агент зажег фонарь. Под кустами лежали трое мужчин, почти голых. Все трое были мертвы.

Двое Агентов натянули императорские мундиры на мертвые тела. Я стоял, спокойно следя за этим, и чувствовал, как деревенеют руки. Закончив возиться с трупами, они меня повели через кусты к темной приземистой машине и втолкнули на заднее сиденье. Двигатель захрипел, потом тихо заурчал. Мы выехали на гладкое темное шоссе, набрали скорость и помчались без фар. Время шло, поездке, казалось, не будет конца.

Наконец появились огни Королевского Города, подсвечивая низкие тучи зловещим багрянцем. Машина свернула на проселок с наезженной колеей и ползла по нему довольно долго. Я понятия не имел, куда меня везут. В конце дороги вздымалась к небу высокая, массивная гора, заслоняющая звезды; перед ней мы и остановились.

Меня вытащили из машины, Сабатини исчез в темноте. Послышалось какое-то звяканье и протяжный скрип. Дверь открывалась с трудом. Высокий Агент потянул меня вперед, и я остановился, чтобы в последний раз взглянуть на звезды, мерцающие среди облаков.

Сильный рывок швырнул меня в темноту. Впереди появился слабый мерцающий огонек, и перед нами открылся широкий коридор с пыльным полом и темными каменными стенами. Огонек двигался вперед, а мы за ним, сначала по коридору, потом вниз по крутой лестнице, несколько шагов по ровному и снова вниз, вниз, вниз. На стенах появились капли, порой высверкивал какой-то кристаллический осадок, а мы все спускались в глубь земли, следуя за танцующим огоньком.

Остановились мы в темной комнате. Я чувствовал, что она огромна: вокруг было совершенно темно, однако не возникало чувства, что стены давят на тебя. Сабатини указал на что-то, и его спутники зажгли факелы, укрепленные в ржавых зажимах. Они вспыхнули чадным пламенем, и я осмотрелся. Комната больше напоминала пещеру. С потолка капала вода, на неровном каменном полу вдоль стен стояли странные устройства из железа, дерева и веревок.

Я медленно перевел взгляд на Сабатини. Тот разглядывал меня и улыбался.

— Вижу, комнатка произвела на тебя впечатление, — тихо произнес он. — Тебе знакомы ученые работы твоих братьев. Я тоже своего рода ученый, и это моя лаборатория. Здесь я изучаю сущность истин… и методы ее извлечения. Это увлекательное занятие, и мне кажется, я обнаружил некоторые основные законы, пропущенные философами.

Он оглядел комнату.

— Старый Барон, приказавший построить замок и позаботившийся об обстановке этой комнаты, придумал много нового, но он не был философом. Для него это было всего лишь хобби. Когда-то эти стены дрожали от стонов, криков и визгов. Это он визжал от наслаждения. Но теперь комната принадлежит мне, а я ищу здесь истину. Где камешек?