Джеймс Ганн - Мир-крепость

— Это не имеет значения. — Я облегченно вздохнул: его интересовали деньги, это хорошо.

— В таком случае давайте заполним бумаги.

Торговец бодро спрыгнул на пол, и я увидел, что он совсем маленького роста. Видимо, он сидел на высоком стуле, потому что сейчас голова его едва выступала над столом. Подойдя к стене, он открыл ящик и достал пачку бумаг. Забравшись опять на стул, он подвинул мне бумаги и подал ручку.

— Я не умею писать. — Это вырвалось у меня непроизвольно, но, кажется, получилось неплохо.

Он улыбнулся, кивнул головой и взял бумаги.

— Имя и фамилия?

— Джон, — сказал я. — Джон Михаэлис.

Он писал округлыми буквами с завитушками.

— Документы?

Я со значением посмотрел на него.

— Это лишнее.

Он глянул на меня и пожал плечами.

— Пусть так. Куда летите?

— На Маклеод.

— Вы пересядете там на другой корабль?

— Нет.

— По какому делу?

— По личному.

Он снова глянул на меня и продолжал писать. Трудно было читать вверх ногами, но все-таки я сразу отметил, что про «личные дела» там нет ничего. Наконец я сообразил, что это «секретное», и торопливо отвел взгляд.

Чиновник задавал бесконечные вопросы: место рождения, дата рождения, раса, особые приметы, багаж. Подпишу ли я заявление, освобождающее фирму от ответственности в случае несчастного случая?.. Некоторые мои ответы удовлетворяли его, после других он колебался.

— Покровитель? — спросил наконец он.

Так вот что ему нужно! Покровитель… Ничто не приходило мне в голову, а ляпнуть невпопад было так легко.

— Нет, — ответил я, а когда он поднял голову, посмотрел ему прямо в глаза.

Торговец решительным жестом отложил ручку.

— Я отказываю вам в доступе на корабль, — негромко сказал он, и на сей раз в голосе его не было щебечущих ноток.

— Я не принимаю отказ, — ответил я, придав лицу суровое выражение.

— У вас нет выбора. Решение о доступе на корабль принимает фирма.

— Вы поступаете неосмотрительно, — с нажимом произнес я. — От моего прибытия на Маклеод зависит очень многое. Важные особы будут недовольны.

— Согласно инструкции Императора, человек, не имеющий покровителя, не может получить пропуск на корабль.

— Я бы хотел поговорить с вашим начальником.

Он усмехнулся.

— Надо мной здесь никого нет.

Я смотрел на него в упор.

— О некоторых делах знать слишком много не стоит.

— Верно. Но неразумно знать слишком мало о делах собственных.

— И поумнее тебя лишались голов.

Он пожал плечами.

— Если у тебя есть покровитель, назови его. Если нет — до свидания. У меня нет времени.

— Мой покровитель, — процедил я, — сам Император. Он будет недоволен, что об этом узнал кто-то третий.

— Надеюсь, это можно проверить?

— Конечно.

Он соскользнул со стула, засеменил к двери и толкнул ее. Следующая комната была еще темнее.

— Ты смел, — сказал я. — Жаль, что такой смелый человек исчезнет из этого мира.

Усмехнувшись в ответ, он закрыл за собой дверь.

Он понял, что я блефую. Я не был уверен, что и он не делал того же, но в таком случае, его блеф был лучше моего. Я был уверен, что он свяжется с Дворцом. Маленький Торговец выиграл, а я проиграл. Оставалось надеяться, что результаты не окажутся фатальными.

Я быстро вышел наружу и зашагал через поле к кораблям. У меня еще оставался шанс, пусть даже небольшой.

Намалеванные на кораблях знаки были неразборчивы. Свет заходящего солнца, отражавшийся от гладких боков корабля, слепил мне глаза. Только войдя в тень, я смог что-то разглядеть.

Из разгружаемого корабля спустили последнюю коробку. Мужчина на грузовике отцепил трос и махнул рукой кому-то в люке корабля. Извиваясь, словно змея, трос поднялся и исчез.

Я подошел к этому мужчине.

— Где стоит «Феникс»?

Он махнул рукой, зевнул и забрался в кабину грузовика. Машина уехала.

Я посмотрел в ту сторону и метрах в пятистах увидел его. К кораблю шла колонна машин, и я двинулся за ними, голодный, усталый и испуганный. Я давно жил с этим чувством и уже не помнил того времени, когда не боялся.

Подойдя к кораблю, я заметил, что пятно на его носу похоже на солнце или огонь, из которого выглядывает что-то с крыльями. Машины проехали дальше.

Товары отправлялись вверх, исчезая в гигантской разверстой пасти. Один из людей дирижировал погрузкой, покрикивая и время от времени делая отчетливые жесты. Порой, когда все шло нормально, он застывал, сложив руки на груди. Одет он был в черный с серебром мундир, многое переживший на своем веку. Чернота была грязно-серой, серебро — лишь чуть посветлее.