Лев Константинов: Искатель. 1969. Выпуск №5

— Вам подойдет — вижу по вашему виду, у меня глаз наметанный, — широкоплечий молодой человек перешел на шепот. — Имею французские чулки… Могу предложить итальянское белье…

— Неплохо, — девушка заинтересовалась. — Вот мой адрес — загляните с образцами вашего товара. Если понравятся — буду вашей постоянной клиенткой.

В глазах у широкоплечего зажглись алчные огоньки. Он подобострастно поклонился элегантной панике.

— Пройдите, пожалуйста, к заведующему, — появился администратор.

Мастер Яблонский был еще не старым человеком, так лет под сорок. Лицо у него было воскового цвета, кожа казалась почти прозрачной. Глубокие морщины поползли от глаз, редкие волосы старательно обрамляли лысину. У мастера был неподвижный анемичный взгляд и холеные, длинные пальцы. Сейчас эти пальцы бережно ощупывали часы девушки.

— Действительно, редкая вещь, — сказал он вместо приветствия. — Где вам удалось их приобрести?

— Достались по наследству.

— Давно остановились?

— Двадцать восемь лет назад.

— Где потеряли ключик?

— За Саном.

Мастер кивнул. Он уже осмотрел часы и остался доволен. Впрочем, холодные глаза его ничего не выражали.

— Что за тип крутится в общем зале? — спросила девушка.

— Вы имеете в виду Стефана? Наверное, предлагал свой товар? Каждый живет как может… У него есть хорошая черта: не надувает покупателей и ценит постоянных клиентов. Ну-с, посмотрим, что можно сделать с вашими часиками…

— Побыстрее, — вдруг резко сказала девушка, — ваш идиот и так продержал меня на виду у всех минут пятнадцать…

— Попробуем их завести, — пробормотал про себя мастер и вставил ключ в едва приметное отверстие в корпусе. Перед тем как повернуть ключ, он исподлобья глянул на девушку.

— У вас неплохая выдержка, пани, — впервые за все время улыбнулся мастер.

— А вы дурно воспитаны, пан Яблонский. Могли бы предложить присесть перед путешествием в мир иной…

— Двенадцать еще не пробило. Слава героям!

— Героям слава! [9] Приветствие украинских буржуазных националистов.

Мастер сдвинул стрелки с отметки двенадцать и только тогда отбросил крышку. На взрывном механизме лежал листик папиросной бумаги…

«Контакты установила. В организации — семь. Расширять опасно. Этого достаточно, чтобы выполнить ваши приказы. Жду обещанной встречи, инструкций, денег. Офелия».

«Форсируйте подготовку к приему гостей. Это главное. О встрече сообщим дополнительно. Поздравляем с награоюдекнем Бронзовым крестом и званием сотника…» [10] Оуновцы ввели в своих бандитских формированиях награды («Золотой», «Серебряный», «Бронзовый» кресты и т. д.). Обычно их не вручали, «награжденным» только сообщали, что их «заслужи» (участие в террористических актах и т. д.) оценены. Сотник — звание в формированиях так называемой «Украинской повстанческой армии» — бандах националистов.

— Не думала, что ты так живешь… — сказала Оксана и показала на мебель, пианино, дорогие ковры, изящные безделушки. — Откуда это у тебя?

— Батькова спадщина, [11] Спадщина — наследство (укр.). - не вдаваясь в подробности, скупо объяснила Ива. — Кое-что люди сберегли, другое удалось собрать по чужим квартирам.

— Люкс! — восхитилась Оксана.

— Берлога, — поджала губы Ива. — Днями придет один нужный человек, поможет все это привести в божеский вид.

Квартира действительно смахивала на склад дорогой мебели.

В тот же день Оксана перевезла свои пожитки. Она радовалась:

— Мы тут сами себе господарки. Хотим — гуляем, хотим — спим.

Пришел «нужный человек» — Стефан. Он восторженно осмотрел мебель и ковры, немного поторговался, привел в следующий раз мастеров, которые со вкусом обставили комнаты, задрапировали окна, оборудовали стеллажи для книг. Стефан лебезил перед Ивой, а она обращалась с ним приветливо, но высокомерно. Ива объяснила Оксане:

— Хочется, наконец, жить по-человечески.

Потянулись дни — ровные, спокойные, одинаковые. Девушки избегали шумных компаний. Но Ива последовала совету новой подруги: кое-как объяснила на курсе свою вспыльчивость на собрании. Мол, нездоровилось, нелады были с жильем, вот и разнервничалась.

Ива занималась необычайно усердно, выделяясь среди других студентов знаниями и прилежанием. На собраниях, где обсуждалась успеваемость, девушку неизменно ставили в пример. Иногда с нею беседовали комсомольские активисты: как живет, не требуется ли помощь? Ива благодарила, отвечала, что у нее все в порядке, привыкает к новой жизни. Первое время она все вечера просиживала над конспектами, никуда не ходила, ни с кем не встречалась. Даже Оксана удивлялась: