Александр Казанцев - Искатель. 1971. Выпуск №3

Мы мечтали о времени, когда станем богатыми. Семь миллионов долларов, утверждал Глизон, лежат на дне моря, вблизи «острова Турка», на глубине менее шестидесяти футов, и все, что нужно, чтобы достать это сокровище, — это какой-нибудь парусник, водолазный костюм и аккумулятор, чтобы зажечь лампу на дне моря. Однако все это было нам не по карману.

Но вот в порт зашла какая-то шхуна, чтобы пополнить запасы продовольствия. Мы с завистью смотрели на эту шхуну, а Глизон прямо-таки не находил себе места, когда узнал, что она прекрасно оборудована. На ней были и водолазные костюмы, в которых мы так нуждались, и аккумулятор, и запасные якоря, и насосы разной мощности, и прочие принадлежности водолазного дела. Все это открыто лежало на палубе. Команда этой шхуны состояла из людей, которые мало походили на настоящих моряков.

«Такая же компания, как и мы, — сказал Глизон, — но только у них есть деньги, и возможно, что они тоже как-нибудь узнали эту тайну. Ну что ж, тот, кто может воспользоваться добычей, становится ее владельцем, и я, ребята, думаю, что наш единственный выход — захватить эту шхуну. Что вы на это скажете? Согласны?»

Конечно, все согласились. Незаметно следили мы за шхуной, и, когда на нее было загружено продовольствие, уже были готовы совершить на нее налет и бросить за борт всю команду. Но в этом не оказалось надобности. Команда слишком поздно управилась с делом, не могла уйти в море с приливом, и под вечер все сошли на берег, чтобы весело провести время, оставив на судне лишь одного кока-японца. Когда темным вечером мы захватили судно, то вовремя вспомнили, что среди нас нет ни одного кока, и потому не стали бросать японца за борт, а просто заперли его в камбузе и тотчас снялись с якоря.

Глизон, конечно, был выбран капитаном, поскольку он был зачинщиком всего дела, меня назначили штурманом, как знающего навигацию, а негра Панго Пита — подштурманом. Такое распределение казалось вполне удачным, так как прежде всего надо было подумать о дисциплине, ибо даже пираты признают ее необходимость, и тому, кто вздумал ее нарушить, пришлось бы иметь дело с Питом. Мы еще не успели обогнуть Флориду, а Пит уже задал кое-кому нахлобучку, в том числе и коку-японцу за грубость и плохое приготовление пищи, и это было большой ошибкой с его стороны. Этот японец был образованным человеком, окончившим университет, и принадлежал к классу самураев. Мы знали только, что кок из этого японца был плохой.

Когда мы обогнули Флориду, Глизон сообщил мне широту и долготу места, где было похоронено сокровище, и я повел туда судно. Мне потребовалось три дня очень точных наблюдений и вычислений, прежде чем я мог с уверенностью сказать, что мы находимся в шести секундах от места, которое нам было нужно, а большего нельзя требовать ни от какого моряка. Мы бросили якорь и начали исследовать дно. У нас были две шлюпки. Мы их поставили на некотором расстоянии одна от другой, протянули между ними тонкий стальной трос с системой грузов, получив таким образом подобие драги. Мы гребли до тех пор, пока наш трал драги за что-то не зацепился. Шлюпка подошла к месту, где зацепился на дне трос, и остановилась. Шхуна, которой управлял Глизон, тотчас подошла к шлюпкам и бросила якорь.

Я был единственным из всей команды, кому когда-либо приходилось иметь дело с водолазным костюмом, и потому мне пришлось спуститься на дно. Скажите, приходилось вам когда-нибудь бывать под водой в водолазном костюме, целиком доверив свою жизнь людям наверху, которые накачивают воздух в скафандр? Нет? Ну так знайте, что это не слишком приятное ощущение. У меня было такое чувство, когда я спустился на дно моря, что я лишний в этой компании и что достаточно им прекратить подачу воздуха, чтобы их стало двенадцать, а не тринадцать. Но этого не случилось: они беспрерывно накачивали воздух, я дышал нормально и имел возможность осмотреть старый галеон «Санта Маргерита». Он лежал на дне моря, накренившись на левый борт, лежал покрытый морским илом и обросший раковинами.

Я подал сигнал, чтобы потравили шланги, и обошел вокруг судна, желая осмотреть его оснастку. Оно было трехмачтовое и с двумя башнями, очень похожими на крепостные, — с зубцами и бойницами. Его кормовая палуба была настоящим чудом: пять ярусов окон, один над другим, и три больших фонаря сверху, очень напоминающих обыкновенные уличные фонари. Конечно, все паруса и бегучий такелаж давно сгнили и рассыпались, но кое-где можно было видеть частицы оснастки, сохранившиеся благодаря смоле. Палуба и поручни на целый фут были покрыты илом, а небольшие пушки, стоявшие на юте, едва были различимы.