Валерий Губин: Звездная пыль

- Да, можно было. Но теперь все, теперь уже ничего нельзя. Я дал отбой и связь прервалась. Теперь это обыкновенный канцелярский сейф. Счастливого пути, юноша! А мне надо делать квартальный отчет. Я ведь старший экономист.

Он устремился вперед, почти бегом побежал. У лестницы обернулся:

- Жаль, что вы не взяли трубу. Не нравится мне эта пыль...

- Вы же сами... - начал было Николай, но тот, уже не слушая его, летел вверх по лестнице.

Дома Николай поставил коробочку на подоконник и долго смотрел на этот таинственный загадочный предмет другого мира, не решаясь заглянуть внутрь. И так просидел, пока не стемнело. Потом он осторожно открыл ее и увидел мерцающее голубое сияние. Коробочка была полна им до краев, словно это горел газ или светились бесчисленные мелкие зерна какого-то вещества.

- Звездная пыль, - шептал Николай, и тут же сияние начинает переливаться через край, падать синей светящейся струей на пол. Николай пытается закрыть коробочку, но уже поздно, сияние вылилось все. Оно заполняет комнату и поднимается - сначала до колен, через секунду уже лижет руки. И тут Николай чувствует, как тысячи невидимых иголок впиваются ему в сердце, в мозг. Он вскрикивает, не столько от боли, сколько от удивительного, неведомого доселе состояния - его тело вдруг потеряло вес, стало легким, почти воздушным. Он отрывается от пола, повисает в воздухе и тотчас ему кажется, что он стремительно увеличивается. Он заполняет собой всю комнату, весь дом, и вот он уже на улице, снаружи, а все внизу под ним плывет быстрее и быстрее, и у него перехватывает дыхание, словно он несется в скоростном лифте.

"Но почему мне так грустно, так пронзительно грустно, - думает Николай, а его тело, огромное, распростертое на сотни километров, парит в космосе над Землей, которая вовсе не светло-голубая, как утверждают космонавты, - это маленький темно-коричневый шарик, повисший в вязкой темноте. - Ах, боже мой, мне так грустно, так тяжело на сердце, что я сейчас заплачу".

И вот больше ничего нет, только первозданный мрак космоса, и впереди вдруг возникают, словно сейчас зажглись, вспыхнули три огромные яркие звезды.

- Почему только три, - шепчет Николай и сразу вспоминает давно забытое:

"В вечернем небе только три звезды,

Надежды свет, печали и беды".

Звезды все ближе, они сливаются в один огромный сверкающий шар, который стремительно несется навстречу Николаю, захватывая собою все пространство вокруг. На какую-то долю секунды в памяти всплывает лицо прадеда со старой раскрашенной фотографии в чугунной рамке. Потом раздается взрыв, и Николай словно прорывается, проскакивает в другой мир, другое измерение. Он видит синее, безоблачное небо, внизу, сколько хватает взгляда, шумит зеленый, красный, желтый лес, прорезанный широкими реками, а там, за лесом, встает город - необычный, удивительный, невиданный город. Николай наконец не выдерживает и начинает плакать. И тут его сильно трясут за плечо.

Он открыл глаза и увидел склонившуюся над ним бабушку.

- Ты стонал во сне. Что-нибудь страшное видел? И почему спишь одетый?

- Приснилось, значит? - Николай, бестолково моргая, сел на кровати, а где коробочка?

- Какая коробочка?

- Тут вот, на подоконнике стояла, я принес.

- Не видела я ничего.

- Значит, все приснилось, с самого начала, - горестно вздохмул Николай.

Он разделся, лег снова, повернулся на бок и посмотрел в окно. Небо было темным, ни одной звезды.

"Ну и хорошо, что приснилось", - сказал он себе и почувствовал, как где-то глубоко внутри вновь шевельнулась тяжелая, гнетущая тоска, которая только что во сне сотрясала все его существование. Шевельнулась и опять затихла, успокоилась.

Утром, спеша на работу, Николай увидел в почтовом ящике конверт. Достал его, разорвал, и из него выпал знакомый, сложенный пополам лист белого картона. У Николая неприятно сосало под ложечкой, когда он раскрывал его. С левой стороны был написано то же самое:

Межгалактическая ассоциация

Совет по контактам

и т. д.

А на правой стороне только одна строчка:

1. Звездная пыль (124012).